— Я лишь подумал… — начал Адекор.

— Тишина! — От возмущения Сард начала краснеть. — Вы вообще не должны говорить. — Она посмотрела на Жасмель. — Жасмель Кет, лишь вы одна можете говорить от имени учёного Халда; пожалуйста, запомните это хорошенько.

Жасмель встала.

— Со всем уважением, арбитр, но сегодня не я говорю от имени Адекора. Вы сами посоветовали ему найти более подходящего защитника.

Сард коротко кивнула.

— Отрадно слышать, что он хотя бы изредка прислушивается к тому, что ему говорят. — Она оглядела толпу. — Хорошо. Кто говорит от имени Адекора Халда?

Понтер Боддет, который стоял непосредственно за дверями зала Совета, вошёл в зал.

— Я, — объявил он.

Некоторые из зрителей ахнули.

— Очень хорошо, — сказала Сард, глядя в протокол и готовясь внести в него изменение. — И ваше имя…?

— Боддет, — сказал Понтер. Сард резко вскинула голову. — Понтер Боддет.

Понтер оглядел зал. Жасмель до сих пор удерживала Мегамег, но сейчас отпустила сестру. Мегамег кинулась через весь зал Совета к Понтеру, и тот подхватил её с пола и крепко прижал к груди.

— К порядку! — взревела Сард. — Всем соблюдать порядок!

Понтер улыбался от уха до уха. Он немного опасался, что власти могут решить держать существование другой Земли в секрете. В конце концов, доктор Монтего и доктор Сингх лишь в последний момент смогли предотвратить захват Понтера глексенскими властями, в результате которого он мог исчезнуть навсегда. Но сейчас тысячи людей смотрели на своих домашних визорах на то, что видели эксгибиционисты, и целый зал обычных компаньонов транслировал происходящее на кубы алиби своих владельцев. Весь мир — этот мир — скоро узнает правду.

Болбай поднялась на ноги.

— Понтер!

— Твоё стремление отомстить за меня похвально, дорогая Даклар, — сказал он, — но, как видишь, несколько преждевременно.

— Где ты был? — спросила Болбай. Адекору показалось, что она выглядит скорее рассерженной, чем обрадованной.

— Где я был? — повторил Понтер, глядя на серебристые костюмы в толпе. — Должен сказать, я польщён тем, что дело об убийстве не слишком известного учёного привлекло столько эксгибиционистов. В их присутствии, и в присутствии сотен обычных компаньонов, посылающих сигналы в павильон алиби, я с превеликим удовольствием всё подробно объясню. — Он оглядел обращённые к нему лица — широкие, плоские лица; лица с носами нормального размера, а не теми пимпочками, что считаются носами у глексенов; заросшие волосами лица мужчин и менее волосатые — женщин; лица с далеко выступающими надбровными дугами и сглаженными нижними челюстями; прекрасные, превосходные лица, лица его народа, его друзей, его вида. — Но сначала, — произнёс он, — я хотел бы сказать, что нет в мире места лучше, чем родной дом.

Глава 47

Шесть дней спустя

Пятница, 16 августа

148/119/09

Адекор и Понтер прибыли к дому Дерна, инженера-робототехника. Дерн ввёл их в дом и включил визор. Понтер заметил, что Дерн, как и он сам, поклонник Луласма.

— Друзья, — сказал Дерн, — рад вас видеть. — Он указал на чёрный квадрат визора. — Вы смотрели визит Луласма в Экономическую Академию сегодня утром?

Понтер покачал головой; Адекор тоже.

— Известная вам Сард оставила пост арбитра.