Повернувшись, Кракен побежал, держа ящик на вытянутых руках, словно сосуд с водой, которую боялся расплескать. Дрейк глухо топал позади, наполняя внезапно ставшую бурной ночь проклятьями, которые тонули в приветственных восклицаниях, внезапно исторгнутых тысячами глоток. Дирижабль, чье время наконец пришло, немного продвинулся вперед и осел на лугу не далее чем в двадцати пяти футах от космолета Сент-Ива. Следом за ним на холм хлынула основная масса зевак. Мертвец в мягком кресле сидел чинно, словно джентльмен за чаем. Члены Королевской академии под водительством непреклонного Парсонса окружили дирижабль, торопясь взглянуть на скелет рулевого, что «наконец возвратился с моря домой».

Кракен влился в бегущую толпу. Там были и ковылявший на протезе Пауэрс, и Уильям Кибл, и не отстающая от игрушечника верная супруга — и все они спешили к дирижаблю за прибывшим с ним четвертым и последним ящиком. «Капитан!..» — крикнул Кракен, устремляясь им вслед в бегущей толпе. Колыхавшееся вокруг море голов закрывало обзор. Кто-то наступил Биллу на ногу, он споткнулся, начал падать. Добрая дюжина людей врезалась в него, помешав подняться с колен, сбила в грязь. Но ящик Кибла почти затоптанный толпой Кракен сберег, накрыв собой.

— Чертов кусок дерьма!.. — прошипел в ухо Кракену чей-то голос; Билл приподнялся, пытаясь встать, но снова повалился под весом потерявшего сигару Келсо Дрейка, чьи челюсти просто ходуном ходили — так, словно рот его был полон слов, чересчур гнусных, чтобы вырваться наружу.

Кракен всадил в нос Дрейку локоть. Миллионер вцепился Кракену в рот и нос и рванул его голову назад. Тогда Кракен впился своими редкими зубами в палец Дрейка и грыз его, пока не добрался до кости. Истошный визг оглушил Кракена, и рука потерпевшего поражение миллионера отдернулась, едва не прихватив с собою драгоценный передний зуб.

Приподнявшись, Кракен неловко шагнул вперед, еще не успев выпрямиться, и замедлившая из-за тесноты свой бег толпа оттащила его в сторону. Он сумел подняться на ноги, радуясь, что теперь его, крепко зажатого в толчее, повалить почти невозможно. Через плечо Кракен видел стиснутого Келсо Дрейка, честившего на чем свет стоит прижатых к нему людей, которые вовсе не были настроены выслушивать ругань в свой адрес. Выброшенный сбоку кулак припечатал Дрейку ухо, заставив пошатнуться. Кракен удовлетворенно фыркнул: очевидно, Дрейком владело смехотворное убеждение, что с миллионерами не следует так поступать. Фабрикант тут же облаял парня, которого счел обидчиком, но, как оказалось, обознался — и весьма неудачно. Оскорбленный фигурой походил на хогсхед, а лицом — на мешок булыжников.

— Ну держись! — рявкнул здоровяк и, не тратя лишних слов, заехал Дрейку в нос при полном одобрении толпы. Кракен протолкался вперед и радостно завопил, увидев, как хлынула кровь Дрейка. Тот молотил руками что твоя ветряная мельница, но вынужден был отступить, задыхаясь от ярости и отвращения.

Кракен надеялся лично отвесить удар-другой, но этот план сразу рухнул, стоило ему поддаться вдохновению и во всю мощь легких выкрикнуть: «Да это ж тот детоубийца!» — указывая в лицо миллионеру из-за широких спин его противников. К небу немедля взметнулся стонущий рев ненависти, и прежде чем Кракен успел шевельнуться, Дрейк исчез в урагане взлетающих кулаков.

— Бей его! — завопил Кракен, однако быстро понял, что запоздал с этим советом, и, покрепче обняв ящик, стал проталкиваться к дирижаблю.

Прямо перед ним две дюжины людей возились, растягивая вокруг аэростата веревки, чтобы оградить машину от напора толпы. Но у лондонцев и самих хватало опасений, страхов и, возможно, суеверного почтения, ибо толпились они по периметру вытянутого в длину участка луга, где совершили посадку дирижабль, мягкое кресло с живым трупом и космолет пришельца.