Внутренность корабля, сплошной готический свод, была набита непонятными агрегатами вперемежку с растениями в горшках. Динер поскреб в затылке, даже не зная, с чего и начать. Лучше, конечно, начать с начала, мудро рассудил он, обычно это срабатывает. В первую очередь надо отыскать ящик, за которым охотится Дрейк. Кстати, вот и он — закреплен на стене прямо у левого уха Динера.

Похлопав себя по брючине, он нащупал под тканью плоский конец ломика и круглую головку плотницкого молотка. Быстро вытащив их, загнал ломик под край ящика. С передней крышки ему ухмылялся наглый бегемот. В приступе внезапной ярости Динер занес молоток: да он парой ударов собьет эту штуку со стены! Разнесет наглого бегемота в щепки. Превратит в труху и этого гада, что выструган рядом. Кто это такой, черт его дери? Морское чудище? Осьминог? На куски расколю! Да я его… если б не Дрейк. Что Дрейк сделает тогда?

Динер опустил молоток и, тяжело дыша, уставился на паскудную коробку. Вновь поглубже вбил свой ломик, дернул и еле успел подхватить уже летевший на пол ящик. Встряхнул, но внутри ничего не бренчало. Поискал щеколду, да так и не нашел. Все шесть сторон ящика были совершенно одинаковы, не считая резьбы и медной трубки толщиной с сигару, выступавшей из пасти сидящего на диване василиска: один глаз прищурен, на столе рядом раскрыта крохотная книжка. Из уха василиска торчала медная заводная ручка.

Динер пожал плечами, признав свое временное поражение, убрал ломик, поставил ящик на площадку лестницы снаружи и снова забрался внутрь. Вниманием его завладели торчащие во все стороны побеги орхидей. Цветы оскорбляли его почти так же, как дурацкий бегемот на ящике. Он хлестнул по стеблю ножом — сразу надвое. Отрубил второй. Они оказались на удивление хрупкими. Заведя руку за спину, он с размаху врезал по целому лесу стеблей — и цветы были повержены. Билли прыгал по ним, танцевал, топча широкие листья бегоний, пока те не полетели во все стороны, точно клочья бумаги, подхваченные осенними ветрами.

Краем глаза уловив собственное отражение в иллюминаторе, Динер вдарил по нему загнутым концом ломика — толстое стекло загудело, но разбиваться отказалось. Так не пойдет! Он колотил по нему снова и снова, изрыгая проклятья, хрипя от напряжения. Отшвырнув ломик, схватил молоток. Ударопрочное, да? Сейчас посмотрим…

Динер ухватился за железную скобу на выгнутой стене корабля и с ее помощью обогнул кресло с мягким сиденьем. Похоже, он выбрал неверный угол. Скользящие удары бесполезны. К тому же проклятое кресло путается под ногами. Он вдарил по креслу — молоток рвал в клочья мягкую кожу обивки. Визжа от восторга, Динер пнул кресло и наотмашь стукнул по стеклу иллюминатора, словно пытаясь захватить его врасплох и отправить в небытие единственным мощным ударом. Рукоять молотка сломалась, а по стеклу расползлась паутина трещин, разбившая отражение вспотевшего от натуги Динера на множество мелких фрагментов.

Довольный, он отбросил обломок рукояти в сторону и вновь протиснулся сквозь люк, случайно сбив с головы цилиндр. Тот подскочил на площадке, скатился по ступенькам и, кувыркаясь, полетел к земле, теряясь в слабеющем свете внутри башни.

В ярости Динер отправил следом и ломик; затем нагнулся, схватил ящик и поднял над головой, словно собираясь и его швырнуть туда же, обратить в жалкие обломки ударом о мощеный пол в сорока футах внизу. Постоял в этой нелепой позе, задыхаясь от изнеможения, проталкивая сквозь зубы животный рык, но потом все же опустил свою добычу: в фокусе его спутанного сознания мелькал неясный образ Келсо Дрейка. Повернувшись, Динер в дикой спешке рванул вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки и хрипло крякая после каждого приземления.

У подножия лестницы он резко остановился, присел перед набором рычагов, выступающих из гладкого борта ракеты. Забыв о ящике, Динер вцепился сначала в один, потом в другой рычаг, выкручивая их так и этак.