– Кто там?

– Трофимыч, открывай ворота. Гулевати будем, – подошел я поближе.

– Явился не запылился, – узнав меня, осерчал он. – Губитель Серегин! И какого рожна тебе от меня надо? Одного посадил и меня хочешь, душегуб! Чего пришел?

– За жизнь потолковать, – ненароком звякнув бутылками, пояснил я. – Люблю с пожилыми людьми обсудить актуальные проблемы бытия, равно как и международное положение.

– А я вот как орясиной тебя через горб перетяну, так тебе и будет весь мой сказ, – неуверенно пообещал дед, очевидно прикидывая, какое количество спиртного может плескаться в моем пакете.

– Зачем же так сразу и орясиной?

– А за внучка моего, Серегу, вот зачем.

– Зверь он, Трофимыч, убийца и живодер. Ты сам это прекрасно знаешь. Пять душ на его совести, мыслимо ли дело?

– Да знаю. – Старик досадливо махнул рукой. – И в кого только такой звереныш уродился, ума не приложу. Ну заходи, коли пришел, только не в избу, там бабка лаяться будет, айда ко мне в сарайку, а то в гараж… У меня там все приспособлено.

Сарайка носила функции предбанника и бара и действительно была оборудована со знанием дела, но мне требовалось попасть в саму избу. Поэтому я, по достоинству оценив его золотые руки, пожаловался на холод и попросил познакомить с хозяйкой.

– Как хочешь, только потом не обижайся, – удивился старик и повел меня в дом.

– Федоровна, принимай гостя! – пропуская меня вперед, объявил он.

– На что он мне? – резонно спросила сидевшая на диване строгая старуха в красивой кофте и газовой косынке.

– Антонина Федоровна, это вам от меня, – с поклоном преподнес я ей коробку конфет. – Кушайте на здоровье, а мы с Александром Трофимовичем, если вы не возражаете, немного покалякаем на кухне.

– Ишь ты какой вежливый, – удивилась хозяйка. – Знаю, как вы будете калякать, да уж ладно, садитесь, сейчас я вам сама на стол соберу. Только много не пейте, болеет он потом сильно, а мне завтра к вечеру в город надо.

– Ну что вы, Антонина Федоровна, где уж в нашем-то возрасте много пить, так, только клювики смочим, – заверил я беспокойную старуху.

Я напряженно следил за сервировкой стола. Вот появились традиционные грибочки, за ними дежурные огурчики с капусткой. Сало и самодельный сыр. Графин холодного кваса для запивки. Но все это меня волновало постольку-поскольку, я ждал появления посуды, и прежде всего рюмок, из которых нам предстояло пить. И наконец они появились, но, к глубокому моему разочарованию, в виде современного дешевого хрусталя. Собрав на стол, хозяйка пригубила с нами рюмочку и, сославшись на неотложные дела, оставила нас наедине.

Положение выходило дурацкое. То, ради чего я сюда ехал, было мне уже известно, а вести задушевные разговоры с деревенским закидончиком не было ни желания, ни времени. Хотя имелся один момент, который неплохо было бы уточнить.

Достав из нагрудного кармана портрет Носача, я показал его Трофимычу:

– Не приходилось ли вам встречать эту личность?

– Как же не приходилось? – наполняя рюмки, удивился дед. – Очень даже приходилось.

– И где же?

– А вот где вы сейчас сидите, там и он сидел. Тоже водку приносил.

– На чем он приезжал, на какой машине?

– Ни на какой.