|
- На днях ты показывал мне ваш национальный танец, верно? - сказал я Фону. - Да, верно, - подтвердил он, стараясь подавить икоту. - Ну вот. А хочешь, сегодня я научу тебя танцевать европейский танец? - Ах, мой друг! - Фон просиял и обнял меня. - Да, да, отлично, учи меня. Пойдем, мы сейчас идти в дом танцев. Мы шатаясь поднялись на ноги и побрели в его "дансинг". Впрочем, когда мы туда добрались, я увидел, что это усилие - мы прошли с полсотни шагов, а то больше! - сильно утомило моего спутника: совсем задохнувшись, он сразу рухнул на свой богато разукрашенный трон. - Иди, сначала научи все маленькие-маленькие люди, - сказал он и замахал руками на толпу князьков и советников. - После и я танцевать тоже. Я обозрел смущенно переминающихся с ноги на ногу советников, которых мне предстояло учить, и решил, что самые сложные па конги им сейчас не по силам. По правде говоря, я начинал думать, что сейчас эти па, пожалуй, не по силам и мне самому. Поэтому я решил: лучше удовольствуюсь тем, что покажу им только последнюю, заключительную часть танца, ту, где все танцующие выстраиваются в цепочку один за другим и ходят вокруг зала змейкой, как поведет тот, кто оказался первым. Весь зал замер, когда я предложил двадцати двум советникам подойти ко мне на середину зала, и наступила такая тишина, что слышно было, как шелестят на ходу шелковые одежды государственных мужей. Я установил их всех за мной так, чтобы каждый держался за талию стоящего впереди; потом кивнул оркестру, музыканты с жаром заиграли мелодию в ритме конги - и мы пустились в пляс. Перед тем я очень старательно объяснил моим ученикам, что им надлежит повторять каждое мое движение, и они это неуклонно выполняли. Однако очень скоро я обнаружил, что в винном погребе Фона утонули все мои познания о конге; лишь одно очень прочно сохранилось в памяти - что в какую-то минуту надо взбрыкнуть ногой, выбросить ее в сторону. И мы пошли кружить по залу; оркестр наяривал вовсю, а мы выделывали свое: шаг, два, три - ногу вбок, шаг, два, три - вбок! Мои ученики без особого труда повторяли это нехитрое движение, и так мы торжественно кружили по залу, и все их пышные одежды шелестели в лад. Я отсчитывал такт и в нужную минуту выкрикивал "брык!", чтобы им легче было сообразить, когда надо дрыгнуть ногой, но они, видимо, восприняли мой крик как непременную часть танца, нечто вроде обрядового припева, и хором начали выкрикивать это "брык" вместе со мной. Поглядели бы вы, что творилось с нашими многочисленными зрителями! Они вопили от восторга, а всевозможные члены свиты Фона, добрых четыре десятка его жен и несколько отпрысков постарше кинулись к нам, чтобы тоже потанцевать вместе с государственными деятелями, - и каждый новый танцор становился в хвост нашей колонны и подхватывал припев вместе со всеми, - Раз, два, три, брык! - вопили советники. - Раз, два, три - йя-а-а! - визжали жены. - Раз, два, три, и-и-и! - пищали дети. Разумеется, Фон никак не мог остаться в стороне от такого веселья. Он с трудом сполз с трона и, опираясь на двух человек, подстроился к концу колонны; его движения не совпадали с дружными движениями остальных, но веселья это ему ничуть не убавляло. Я все водил и водил их вокруг зала, пока у меня не закружилась голова и мне стало казаться, что стены и потолок вздрагивают в такт прыжкам и крикам. Тут я почувствовал, что мне не худо бы глотнуть свежего воздуха, и вывел всех во двор. Так мы и шли, длиннющей качающейся цепочкой, вверх и вниз по ступенькам, во дворы и из дворов, мимо незнакомых хижин - словом, всюду, где только можно было пройти. Оркестр, войдя в раж, не отставал - мы танцевали, а музыканты бежали за нами, обливаясь потом, но ни разу не сбились с ритма и не сфальшивили. |
