— Да, директор института, он был хорошо знаком с Володиным, даже приглашал его к себе на работу, но тот почему-то не пошел. Кстати, его племянник, Сережа, чем-то мне напоминает Валериана. Так, знаете ли, ассоциации. Может быть, еще и потому, что он так же талантлив…

Академик развернулся и указал на одну из фотографий, висевших на стене, на которой были изображены трое мужчин: два седых, один из них был Игнатий Федорович, третий, похожий на шведа или норвежца, выглядел чуть помоложе.

— А вот он, Сергей Басов, — показал на него Оболенский. — Это на даче, мы с его дядей — соседи.

Лева вежливо кивнул.

— А Валериан был круглолицый, губастый, на Есенина чем-то походил… Вот, пожалуй, и все, что я могу вам сказать. С ним, кстати, работал один неплохой физик, Тюменин. Я был оппонентом у него на защите, знаете, весьма толковый был парень. Так вот они были дружны, и Валериан мне как-то сказал, что они вместе работают. Найдите Тюменина! Он вам многое про Валериана расскажет. Гораздо больше, чем я!

— Постараемся, — поднимаясь, заулыбался Скопин.

Он не стал расстраивать академика и говорить, что Тюменин так же бесследно пропал, как и Володин.

26

Чертежи «антифантома Володина» Сергей Басов закончил сутки назад, передав их в мастерские. За эти две недели он спал по четыре часа в сутки, работал как вол, вдохновенно и неистово. Пожалуй, ни над одним своим проектом он не трудился так яростно и с такой почти фантастической силой: Сергей с невероятной легкостью преодолевал любые препятствия, встававшие на его пути. Решения приходили самые неожиданные, мгновенные, точно сам Господь подталкивал его в спину, заставляя спешить с изобретением «антифантома».

Илья Евгеньевич его не трогал. Он сам оформил ему творческий отпуск, а чтобы племянника не беспокоили по пустякам, сказал Вике, которая настойчиво хотела повидаться с ним, что Сергей Константинович уехал на пару недель в Сочи по горящей путевке. У Вики, референта академика, которая постоянно занималась путевками для Басова-младшего, даже вытянулось лицо от удивления.

— Что это еще за горящие путевки, Илья Евгеньевич?! — У Вики хищно раздулись ноздри.

Само понятие «горящая путевка» относилось к застойным временам. Оно означало, что есть бесплатная — раньше подобные вещи большей частью оплачивались профсоюзами — путевка в Мацесту, Ялту, Сочи, куда угодно, но надо ехать завтра. Поэтому, когда говорили, что Иван Иваныч уехал по горящей путевке, то сие означало, по бесплатной и совсем не важно, на какой курорт и что лечить: сердце, желудок или легкие.

Понятно, что сейчас горящих путевок быть не могло, у Басова-старшего это вырвалось механически, но Вика тут же подумала, что Софочка в аппарате Федерации профсоюзов ее просто надувает, хотя она ей выбила земельный участок в тридцати километров от МКАД в товариществе ученых. Сейчас самая захудалая путевка в подмосковный санаторий стоила один-два миллиона рублей, а уж в Сочи выкладывай тысячу долларов, и коли сохранились в природе горящие путевки, то почему Вика их не имеет — вот что взволновало молодого и неотразимого референта.

Басов, поняв, что обмишурился, стал на ходу придумывать байку о том, что президиум Российской Академии наук подключили к такому курортному обслуживанию, но хороводят там не профсоюзы, у которых ничего нет, а аппарат «Белого дома», то есть подключили их к правительственным каналам. Вот там еще бывают горящие путевки. Одна из них подвернулась, ее предложили Илье Евгеньевичу, он взял ее как бы для себя, но поехал племянник.

— Он вконец вымотался с последним проектом, спал по четыре часа в сутки, вот я его и отправил…

— А что же вы мне ничего не сказали, — обиделась Вика, — я уже выписала ему снова коттедж в Сходне, в дачном поселке «Мемориал», счет отдала в бухгалтерию.