В углу экрана продолжают мелькать цифры: 31… 30… 29… 28… Камера поворачивается и показывает мне лицо Ирэн. У нее отчаянные застывшие глаза и кровь на подбородке – тоненькая алая струйка сочится из закушенной с силой губы.

– Уверен. Потому что ни у тебя, ни у меня больше нет выбора. – Я говорю медленно, неторопливо, словно и не вижу, что обратный отсчет по-прежнему неумолимо приближается к нулю. – Знаешь, когда у человека не остается выбора, ему становится легче. Нет, правда. Если тебя заставляют выбирать, ты мечешься, психуешь, сходишь с ума. А вот если выбора нет, то все вдруг становится на свои места, и ты просто делаешь то, что должен.

«И к чему это лирическое отступление?», – откликается Паук.

15… 14… 13… Ирэн зажмуривается и еще сильнее закусывает губу. Ей страшно так, что хочется кричать. Реветь. Просить, захлебываясь словами. Умолять. Но она молчит, и я отчетливо понимаю, чего ей стоит это, незаметное на первый взгляд мужество.

Откашливаюсь, прогоняя скрутивший горло спазм, – нельзя, чтобы сейчас мой голос дрожал, и говорю:

– Я просто вспомнил про «Бешеных Псов»…

12… 11… 10…

– …ведь там у меня совсем не было выбора…

9… 8… 7…

– …я четко знал: «Псы» должны победить. Должны! И цена здесь не имеет значения. Хотя это, конечно, я загнул: цена всегда имеет значение, и один, к примеру, всегда будет меньше трех.

Мой голос остается спокойным и рассудительным, но внутри у меня все звенит от напряжения и сомнения: а не ошибся ли я? Воспринял ли Паук мои слова так, как надо? Услышал ли заложенный в них намек?

– Один меньше трех, – повторяю.

«Три…» – эхом откликается таймер.

Два… Хищное лезвие гильотины едва заметно дрожит, предвкушая кровь.

Паук молчит.

Мне кажется, что таймер целую вечность висит на двойке, а потом, словно нехотя, перескакивает на единицу…

Одна секунда! Все, больше ждать нельзя. Пора выводить Ирэн с линии огня. Нужно назвать координаты хранилища. Открываю рот, и тут вдруг окошко с цифрами гаснет. Смотрю, не понимая. Что это значит?! Я опоздал, и адский механизм вот-вот сработает?!

Нет, лезвие гильотины висит, как приклеенное. А в окошке появляется текст:

«Если тебе пришла охота поболтать на общие темы, ничего не имею против, – пишет Паук. – Больше того, готов пообщаться с тобой лично, ты же теперь как-никак наш человек. Внештатный агент».

– Да. Точно, – подтверждаю я.

«Тогда жду тебя в Гнилом Квартале». – Паук диктует адрес.

– А Ирэн?

«Она пока останется у меня».

Паук отключается, а я несколько секунд стою неподвижно, приходя в себя, потом накидываю халат и спускаюсь вниз, в торговую лавку. Покупаю себе одежду и обувь взамен сгоревшей. Одеваюсь, вызываю такси. И пока машина везет меня по указанному адресу, набираю на коммуникаторе код Лонга и задаю ему один-единственный вопрос.

– Чего-о-о? – растерянно переспрашивает он.

Слово в слово повторяю вопрос. Он долго молчит, а потом все же дает мне ответ.

– Вот, значит, как. – Мои губы готовы сложиться в улыбку, ведь Лонг сказал мне именно то, что я хотел услышать.

– Брайан, – осторожно начинает он, – может, тебе все же не помешает моя помощь?

– Конечно. – Теперь я улыбаюсь во весь рот. – Без твоей помощи мне никак.

– Мы с тобой можем попробовать освободить Ирэн…

Перебиваю его:

– Нет.