– А какая разница? – искренне удивляется Тойер.

– Вы правы, никакой. И что же мне делать? – Мой голос дрожит, как тогда, когда я стоял на подоконнике под прицелом. И снова оживает память. Перед глазами всплывает хищная морда «Бутвиля» и сжавшийся у стены Сятя…

– Что вам делать? – слышу голос Тойера. – Во-первых, сохранять все происходящее с вами в секрете. Не обращаться в полицию или к нам… то есть в службу безопасности. Не жаловаться тренеру и не посвящать в ваши проблемы друзей. А во-вторых, как можно быстрее разобраться во всем самому. Опередить противника и выиграть у него эту гонку. Или бежать и прятаться. А можно предоставить событиям идти своим чередом, и будь, что будет. И в любом случае думать. Подмечать мелочи. Запоминать. Анализировать. И помнить, твердо помнить, что вы один, а против вас играет целая команда, которая просчитывает ваши шаги на много-много ходов вперед. И самое плохое, вы совершенно не знаете состава «игроков». А значит, среди них запросто может оказаться ваш друг, ваш сосед, тренер, случайный знакомый или знакомая.

– Что ж, спасибо за совет, Виктор, – горько говорю я. – Вот только вы не сказали мне, что делать с семьей Милано?

– А что вы собрались с ними делать? – изумляется Тойер.

– Ну, как же, вы ведь сказали, что они захотят меня устранить!

– Только если узнают, что вы втянуты в чужую игру, – возражает Тойер.

– А они… не узнают? – осторожно уточняю я.

– А это полностью зависит от вас. От вашего дальнейшего поведения. Пока же я доложу Хьюго, что следствие установило, будто на вас пытались оказать давление букмекеры, но вы оказались честны и верны команде и мужественно противостояли натиску. И что эта история уже закончена.

– А как же чип у меня в голове? Разве он не насторожит Хьюго?

– А Хьюго ничего не узнает о чипе. И вообще, о нем будем знать только вы, я и главврач этой клиники, но я запугал его и взял подписку о неразглашении.

Смотрю Тойеру в глаза. Он не отводит взгляда.

– Почему вы это делаете для меня, Виктор?

– Мой сын восхищается вами. Он ваш фанат. И я, кстати, тоже. – Тойер отворачивается, встает и идет к дверям. Уже у порога оглядывается. – Жаль, что вы не будете участвовать в ближайшем заезде «Огненной Серии».

– Кто вам сказал, что не буду?

– Но вы же только что перенесли операцию на мозге! И у вас сломана нога.

– Ну и что? Последствий операции я почти не ощущаю, а нога… Этот медицинский панцирь – замечательная штука. Немного тренировки, и я смогу вполне прилично с ее помощью управлять лайдером. А вообще, Виктор, чтоб вы знали: снять меня с трассы можно только одним-единственным способом.

– И каким же?

– Убить.

Он смотрит на меня, разинув рот, а потом смеется.

– Да, репортеры были тысячу раз правы, когда присвоили вам титул «Гонщик Дьявола». Вы и в самом деле самый отчаянный гонщик космических трасс!

После его ухода в палату возвращается медсестра и твердо вознамеривается уложить меня в кровать, опутать датчиками и вкатить какой-то укол. Я было начинаю спорить, доказывать, что здоров, требую позвать врача, но потом уступаю, в обмен на ее обещание купить и принести мне новый коммуникатор, разумеется, за мой счет. От укола я засыпаю, а когда просыпаюсь, меня ждет ужин, очень неплохой для больницы, и врач.

– Я абсолютно здоров, мне совершенно нечего делать в вашем заведении, – решительно заявляю пожилому усатому дядьке, который представляется профессором Карлом Рабишем, главврачом Клиники Нанохирургии Мозга или что-то в этом духе.