Поднимаясь по лестнице, капитан услышал наверху голос.

Он тихо подошел к двери и увидел, что Бартоломью, высокий и худой в черном костюме, стоит в дальнем углу отсека, его пояс с оружием сполз по узким бедрам вниз.

— Отличный негодяй, — пробормотал юноша.

Он выхватил учебный пистолет, выстрелил, вспышка зеленого цвета осветила отсек управления.

Он вложил пистолет в кобуру, повернулся, затем резко развернулся назад.

— Ага! — прошептал он. — Ты думал, что сможешь подобраться ко мне незамеченным…

Он вскинул пистолет, снова выстрелил… Вспышки не последовало.

— Черт возьми! — Бартоломью поправил пояс, снова отвернулся, затем резко выстрелил через плечо. И был награжден вспышкой.

— Ха! — произнес он.

Он дунул в ствол пистолета и спрятал его в кобуру.

— Неплохо, — сказал Генри, входя в комнату. — Из тебя еще может получиться неплохой стрелок.

Бартоломью подпрыгнул.

— Я… просто тренировался… — он снял пояс, бросил его в ящик. — Хотя должен признаться, что не могу вообразить себе ситуацию, в которой потребуется подобный навык.

— Она не заставит себя ждать, когда на тебя нападут какие-нибудь негодяи.

Бартоломью покраснел.

— Нужно же как-то развлекаться, чтобы убивать время.

— Если тебе нравится, называй это развлечением, только продолжай тренироваться. В ближайшем будущем от этого может зависеть твоя жизнь.

— Вы, несомненно, преувеличиваете опасность, капитан. Все эти разговоры о наемных убийцах и противниках были к месту на Алдорадо, когда вы расписывали трудности предприятия…

— Если ты вообразил, будто поход — это нечто вроде вылазки за яблоками, забудь об этом. Нам придется помериться силами с людьми, которые привыкли брать то, что хотят, а о последствиях думают позже — гораздо позже.

Лэрри нетерпеливо улыбнулся.

— Ну, может быть, в старые времена, век назад, беспринципные личности и совершали некоторые из зверств, о которых ходят слухи, но не сегодня. Сейчас другие времена. Правила, установленные Советом…

— Правила, установленные Советом, просто замечательные: разожгите костер, когда ваши дрова высохнут.

Генри устроился в люльке лицом к Бартоломью.

— Коразон — пережиток старой эры. Его держали под карантином семьдесят пять лет, по причине какого-то забавного дела с исчезающими вирусами и из-за бюрократической инертности. Дни расширения границ Сектора в прошлом. Это последняя, единственная возможность, так что каждый отчаявшийся тип в этом конце Галактики, который сможет выпросить, одолжить или украсть корабль, ринется в этот район, стремясь оторвать себе кусок. На Коразоне каждый будет сам за себя, и черт меня возьми, если я промедлю с выстрелом…

— Но представители Совета — судьи…

— Сколько их? Сотня? И ни один из них не хочет, чтобы его убили. Конечно, они зарегистрируют твою заявку на участок, предоставят карту, проверят, нет ли взрывоопасных веществ в твоем кармане, сделав вид, что ничего не нашли.

— Но, капитан, несколько здравомыслящих честных претендентов могут легко объясниться, создать отряд обороны и решать организационные проблемы как разумные люди.

— Ты не найдешь здравомыслящих претендентов. Здравомыслящие люди сидят дома и покупают драгоценные камни у предпринимателей после того, как развеется дым от выстрелов.