Секретарь ушел, а Главный менеджер, чему-то затаенно улыбаясь, разглядывал поверхность шайбообразного выступа. Грабов чувствовал себя неловко, ему начало казаться, что о нем забыли, что нужно как-то дать о себе знать. Но босс сам повернул голову в сторону затемненной ниши и, выдавив из себя бесцветную улыбку, произнес:

– Здравствуйте, Алексей Борисович! Как вам нравится наше бомбоубежище? Идите сюда, сядем, поговорим по душам.

Непроизвольно вздрогнув, Грабов поднялся с кресла и вышел из тени.

– Шикарный бункер, – сказал он. – Можно сказать, рай… мраморный рай, или нефритовый, не знаю, из чего тут пол сделан.

– Да, – подтвердил Главный менеджер, – это самое замечательное подземелье из всех, находящихся в нашей частной собственности.

Сталкер нахмурился: в последних словах ганзейца ему послышалась какая-то несуразица, но в чем именно состояла несообразность, он определить не смог. Зато босс, будто прочитав мысли Грабова, сказал:

– Да, да, именно наша частная собственность. Данное бомбоубежище находится в корпоративной собственности. Знаете ли: корпоративное как высшее проявление частного.

Сталкер не нашел что ответить и потому просто пожал плечами. Главный менеджер прищурился и, указав на стул рядом с собой, произнес:

– Но не буду загружать вас ненужными политэкономическими философемами. Садитесь, мой друг.

Грабов опустился на стул. Вдруг краем глаза он заметил движение. Не успев понять, что увидел, Алексей мгновенно напрягся, ожидая нападения, – сработал сталкерский многолетний инстинкт. Он взглянул на поверхность шайбообразного выступа, который, видимо, служил своеобразным столом для заседаний, и привстал от удивления. Поверхность была прозрачной. Под ней располагалась целая сеть норок, сделанных то ли из стекла, то ли из какого-то оргматериала. И по этим миниатюрным туннелям ползали существа размером с половину ладони взрослого мужчины, маленькие животные, чем-то напоминающие новорожденных крысят. Они были безглазы и абсолютно голы, без единого клочка шерсти, но с двумя большими резцами.

– Что за мутанты? – спросил Грабов. – Никогда раньше не видел таких уродцев.

– Это гетероцефалус глабер, – ответил Главный менеджер, – голые землекопы. И они не мутанты. Они жили еще до катастрофы. В Восточной Африке. Удивительные зверьки.

Сталкер присмотрелся и с изумлением осознал, что сеть норок с поразительной точностью повторяет карту Московского метрополитена. Вот Кольцевая, вот Красная, вот Замоскворецкая линия. Вот все остальные.

– У них, как и у муравьев, четкая социальная организация, – продолжал рассказывать ганзеец, – есть своя королева, есть свои избранные – несколько самцов, которым дозволено спариваться с маткой, есть солдаты и, разумеется, есть большинство, чья участь – быть рабочими. А если умрет королева или мы ее заберем из колонии, между сильнейшими самками тут же начнется непримиримая борьба за вакантную должность. Власть, знаете ли, не терпит пустоты. В общем, все как у людей. Никогда не видел ничего более замечательного, чем эти грызуны.

При всем уважении к Главному менеджеру сталкер не мог с ним согласиться. Не всякий мутант был столь отвратителен и богомерзок, как эти маленькие твари.

– Только представьте, господин Грабов, – вдохновенно произнес босс, – они, голые и слепые, ползают по своим норкам, занимаются какими-то своими ничтожными проблемами и даже не подозревают, что совсем рядом, за этим самым столом сидят важные люди, которые решают судьбу выживших, – можно сказать, правят миром. Ведь ойкумена теперь сузилась до размеров московской подземки. Представляете картину? Есть в этом нечто… нечто…

Главный менеджер, поджав губы, посмотрел в потолок, пытаясь найти нужное прилагательное, и наконец изрек:

– …нечто демоническое.