– Да? – хохотнул Феликс. – Почему-то меня это не удивляет. В который раз она уже смывается из Рейха? В пятый или шестой?

– В шестой, – сухо произнес Вольф. – И мне нужна твоя помощь. Ты должен найти ее. Найти и вернуть.

– Я могу тебе дать наводку: она либо в одном из притонов Ганзы, либо на станциях, занятых бандитами. Разошли своих молодчиков, глядишь, и найдут вскорости.

– Послушай, Феликс, – гауляйтер посмотрел исподлобья на Фольгера, – это слишком деликатное дело. Она моя сестра… и твоя бывшая, между прочим. О ней и так по всему метро ходят гадкие слухи. Своим поведением она пятнает Рейх. Я не хочу лишних свидетелей этого позора.

– Бедный Вольф, – сочувственно сказал Фольгер, – как же тебе не везет. С подчиненными, с родственниками… Но с другой стороны, лучше иметь в сестрах Еву, чем ефрейтора Вильда – на блокпосту.

Гауляйтер зло сверкнул глазами, и Феликс поспешно произнес:

– Я шучу… шучу. Найду я твою сестренку. Приведу в целости и сохранности. Заодно и встречусь с ней. Как-никак восемь месяцев не видел.

– Если бы ты жил в Рейхе, может, и Ева была бы посмирнее, – Вольфу не свойственно было показывать свои чувства, но сейчас голос его чуть дрогнул.

– Извини, не могу, – сказал Феликс. – Я слишком люблю одиночество.

Оба собеседника замолчали, будто уже обсудили все проблемы, и в зале повисла гнетущая тишина. Гауляйтер нервно теребил усы, взгляд его блуждал по столу; Фольгер изучал собственные руки.

– Значит, так, – наконец заговорил Феликс, – прежде всего я сгоняю на Новокузнецкую, есть там у твоей сестрицы один сомнительный знакомый. Сутенер и сволочь. Дела с ним вести тяжело. Может так получиться, что придется уходить не коротким путем, а через Ганзу, в сторону Павелецкой. А там мы рискуем застрять на несколько дней.

– Из-за Игр, – сказал Вольф.

– Да, гонка по Кольцевой линии, скоро ведь самая длинная ночь, – подтвердил Фольгер. – На время соревнования движение между станциями Ганзы запрещено всем, кроме команд. Поэтому предлагаю такой вариант: я, Ева и какой-нибудь нанятый крендель подаем заявку на участие в соревнованиях. Официальную, от Четвертого Рейха. А затем сходим с дистанции и направляемся в твои объятья…

– Нет! – резко оборвал собеседника Вольф. – То, что ты предлагаешь, идет вразрез с нашей политикой. Четвертый Рейх не участвует в Играх.

– Ну, хорошо… – задумчиво протянул Феликс. – Тогда мы можем принять участие как частная команда вольных сталкеров, – правда, тогда нужно внести солидный залог…

– Нет!!! – гаркнул Вольф. – Ты и Ева – слишком известные личности, вас будут ассоциировать с Рейхом, а мы не соревнуемся с унтерменшами. У нас принципы.

Фольгер усмехнулся. Категоричность гауляйтера была понятна. На самых первых Играх наци пришли только третьими, и с тех пор гордые арийцы не желали тягаться с недочеловеками. А то вдруг снова проиграют.

– Ладно, – Феликс поднялся со стула, – тогда придумаем что-нибудь другое.

– Отправляйся прямо сейчас.

– Конечно, – Фольгер достал из внутреннего кармана куртки вчетверо сложенный листок и положил его перед Вольфом, – только сперва подпиши пропуск-подтверждение, что я являюсь уполномоченным Четвертого Рейха, а то на некоторые станции меня не пустят. И печать поставить не забудь.

– А что с твоим прошлым пропуском? – Гауляйтер подозрительно покосился на Феликса.