— Может, я не усекаю каких-то нюансов, но мне кажется, что в случае Вишневской и Ростроповича все ясно — это же могучая кучка, прямой доход государственной казне.

— Да ты что, с луны свалилась, что ли?! Могучая кучка, тоже мне… сказала бы я тебе, какая кучка… Ясно ей тут все… Лучше не зли меня. Да оправданное у товарищей из Большого возмущение — у твоих кучкистов на даче целых четыре года жил этот злобствующий писака, пасквилянт Солженицын… теперь вот из-за бугра будет злопыхательствовать. А правдоискатель Ростропович ничего лучшего выдумать не мог — взял и вылез в поддержку опального, еще и письмо в ЦК настрочил… сама знаешь, как у нас рады таким письмам…

— Я, со своими мотаниями по Курскам и Калугам, совсем и запамятовала об этом… Так они из-за этого не хотят петь в одной компании?

— Да и компании у них разные — пишут-то ведь две «Тоски».

— Тогда в чем же дело, зачем им все это нужно?

— Удивляешь ты меня — вчера на свет, что ли, родилась? Ясно, зачем — чтоб никаких соперников! Если есть зацепка — рубить под корень! С размахом, талантливо!

— Ну и дела…

— Да уж, наши дела-делишки — сахарок еще тот… Достается мне… причем, со всех ведь сторон, свои тоже хороши — так и норовят побольнее куснуть, только успевай увертываться… Иногда так все надоедает, что хочется послать все подальше, плюнуть на бесконечные кляузы и заняться только искусством, а не получается — если поступил сигнал, нужно реагировать, разбираться… а попробуй не разберись — разберутся с тобой… Ладно, не будем о наболевшем, лучше вернемся к нашему барану, то есть — барину…

Калерию передернуло — тоже мне, феерическая острячка, по всему видно — довольна собой, уверена, что блеснула. Да и впрямь ведь — ввернула к месту…

— Есть и кое-что творческое… хотя бы вот это — написать ораторию ко дню рождения Ильича. Любой сочтет за честь. За такое предложение идут бои, а вам предлагаю по доброте душевной, да еще из любви к его песням… Признаюсь тебе — берут они меня до слез…

И она вдруг неожиданно, с чувством запела приятным, хорошо поставленным голосом:

Две последующие строчки они пели уже дуэтом, причем Калерия с Ходу подобрала второй голос — вышло вполне профессионально:

«Да, если бы не наши удушающие догмы и рамки, могла бы стать по-настоящему значительной фигурой. Когда действует от себя — адекватна своему месту… К тому же, оказывается, может делать что-то не просто толково, но и с чувством, без всякой фальши», — подумала Калерия и впервые за встречу — тоже совершенно искренне — сказала:

— Ну и ну, настоящий сюрприз, вам бы самой на сцену…

— Да все уж, с этим — давно кердык, отпелась я… теперь только вот в кругу семьи, да еще — иногда с подругами вспоминаю былое… а было такое приятное времечко — в свое время первой певуньей слыла в фабричной самодеятельности…

— Если бы в стране было принято более открыто освещать жизнь наших лидеров, конкурентов бы у вас оказалось немного…

— Ладно, просительница, растрогала и ты меня, хорошо просишь и поешь — душевно, по-нашему, по-русски. И что же он насочинял там такого, что наши недремлющие так разошлись? Все культурные идеологи на уши поставлены… Один мой человек из их когорты шепнул мне, что дело под контролем у Самого…

— Да Загорский просто попробовал, один раз…

— Говорят, одна тоже попробовала… и знаешь, что вышло?

— Знаю-знаю, как не знать.