– Где Гэйяра? Уил засмеялся.

– Никто не может видеть мистера Гэйяру.

– Сегодня, – сказал МИКСИН, – мы собираемся свершить историческое деяние.

– Удачи, – пожелал Уил. – Тадаши Гэйяра мертв уже десять лет – и никто так и не нашел его пленок.

– Таким он мне больше нравится, – сказал МИКСИН, подключаясь к компьютеру Синдиката.

Каждый, кто жил в компьютерной сети, имел собственный способ запоминать взаиморасположение вещей. Лично МИКСИН воспринимал сеть как полномасштабную модель столицы спипвея. Он пронесся по коридорам и кольцам опустевшего Питфола, изучая каждый мыслимый закоулок. Следы Гэйяры были повсюду, оставленные в компьютерах, директориях и хитроумных приспособлениях по всему комплексу лабиринтов. МИКСИН прочесывал сеть с помощью макрозарядов поиска и замены, которые выводили из строя машины, занимаемые Гэйярой, бит за битом отщипывая его информацию. В конце процесса дешифровки на него набросился секретный дубль Гэйяры.

– Кажется, – сказал МИКСИН, – в центре Токио высвободился монстр.

Гэйяра протопал на юго‑восток по Харуми‑дори. Он пронесся по эстакаде, едва не врезавшись в универмаг «Ханкуи», и в панике растянулся на углу полицейской будки. Он проскочил громаду Сони‑Билдинг, затем, сворачивая к Фьюджи‑Банку, он оглянулся. Из пруда у Империал‑Палас Плаза, шипя, поднялся летающий диск. Он шел сюда, неумолимый МИКСИН. Гэйяра крякнул с досады, взревел и спустился по улице Гинза. Черный диск взвизгнул, перевернулся и последовал за ним. Гэйяра повернул налево и пробежал по Хуо‑дори. Спрятался за угол универмага «Мацуйя», наблюдая за полетом диска перед фасадом УСО. Гэйяра медленно осел, крича вслед стираемому блоку информации.

Диск метнулся к Гэйяре, когда тот выбирался из провала, его компьютерная сеть дезинтегоировала.

Гэйяра несильно отбросил диск и упал, с грохотом растянувшись у здания на углу Шова‑дори. Он уже почти достиг Гинза‑Токио Отеля, где находилась запасная линия на случай побега, когда черный диск спикировал на него, сыпанув электрическими искрами.

Гэйяра взвыл – его матрица, пузырясь, исчезала. Диск, жужжа, подлетел ближе, отсекая целые банки памяти. Слепая ярость откинула Гэйяру назад. Он был окончательно сбит с толку, измучен и отчаянно молотил руками по воздуху.

По всему Питфолу вспыхнули компьютерные экраны, разноцветными полосами передавая его бешенство и печаль. Его логотип на экране затрепетал и свернулся, бросая привычный вызов сверкающими глазами провалов. Но теперь информация утекала так быстро, что он больше не помнил, кто он, или к чему он стремился, или почему сражается со смертью, навалившейся на него с такой безжалостной силой.

Это было несправедливо.

Экраны мигнули и потемнели.

Все передатчики Майка сгорели, и он не мог позвать на помощь, но это не имело значения. Вспышка дезинтеграции была видна по всей системе, и к ним уже, должно быть, устремилось с полдюжины кораблей. Идея использовать подпространственный двигатель грузовых шлюпов пришла в голову Майку, когда он прочерчивал вытянутую орбиту внутри Клипсиса. К несчастью, грузовые шлюпы не были рассчитаны на такую высокую нагрузку, так что их подпространственный привод полетел через девять с половиной секунд после того, как Спидболу удалось запустить двигатели. Кратковременное и ослабленное подпространственное поле еще защищало практически все, кроме обшивки корабля которая сгорела до остова. Атомные двигатели не были затронуты, хотя большинство реактивников отлетели. Передний астронавигационный отсек был разнесен вдребезги и частично растаял.

– В общем и целом, – прокомментировал Спидбол, – не слишком плохо.

В пите Гэйяры МИКСИН приготовил еще один сюрприз для Майка.

– Держи корабль.