Металл действительно замерз, словно сейчас на улице было минус тридцать по шкале Цельсия.

Вновь надев краги, я подцепил краешек капота и поднял его.

— Черт подери! — невольно вырвалось у меня.

Клейст тут же подскочил и заглянул внутрь.

— Матерь Божья! — воскликнул он, видимо, решив, что враг рода человеческого тут не помощник.

И восклицать было отчего: вся арматура подачи воздуха, да и сам баллон были покрыты толстым слоем инея. Я глядел на эту сюрреалистическую картину с полнейшим недоумением. Повернулся было к механику, чтобы поделиться с ним своим изумлением, но увидев, что он делает, изумился еще больше.

Клейст лупил себя кулаком по голове, и только то, что эта самая голова была защищена толстым кожаным шлемом, спасало его от сотрясения мозга. Но мало того, он при этом еще и бормотал себе под нос. Прислушавшись, я разобрал:

— Вот тебе, пустая башка! Ведь знал же! Ведь учил же! Ведь…

— Николай Генрихович, — прервал я это самобичевание. — Что вы делаете? Вы понимаете, что произошло?

— Естественно! — раздраженно бросил он. — Ведь слушал лекцию по таким процессам, а тут не смог сразу сообразить. У-у, пустая башка! Он вновь занес было кулак над своей головой, но я перехватил его руку.

— Прекратите, Николай Генрихович. И раз уж вы слушали лекцию, перескажите ее мне, хотя бы вкратце, хотя бы основные тезисы. В отличие от вас, я вообще полный профан в этой теме.

— Хорошо.

Клейст переключился на конструктивную волну, хотя все еще был раздражен.

— Я сейчас не буду вдаваться в теорию, для полного понимания происходящих в нашем случае физических процессов нужна определенная подготовка. Просто констатирую: если газ резко расширяется и при этом так же резко теряет давление, то и температура этого газа стремительно падает.

— Понимаю: в цилиндры пошел воздух, охлажденный до низких температур. И пар, соединившись с этим холодным воздухом, превратился в воду.

— Именно. И нам еще очень повезло, что двигатель не испортился. Ведь вода в цилиндрах, во-первых, смывает смазку, а во-вторых… что вы знаете о гидравлическом ударе?

Я честно порылся в памяти. Если про охлаждение газа я еще смутно что-то мог вспомнить — например, про баллончики от сифона, то про гидроудар…

— Ничего не слышал, — покачал я головой.

— В таком случае, поверьте на слово: жидкость несжимаема. И если вместо пара в цилиндре окажется вода и поршень попытается ее выдавить через отверстие золотника, то запросто может выдавить патрубок из корпуса цилиндра. А может и сам цилиндр разорвать.

Да уж! Мне резко поплохело. Знал бы я, к чему может привести моя затея, сразу бы продвигал долгий вариант с конструкцией дополнительного подогрева пара. Нам, конечно, повезло. Но все равно прежде, чем возвращаться, пришлось разбирать двигатели и просушивать цилиндры.

— Скажите, Николай Генрихович, — задал я вопрос, когда мы благополучно вернулись домой, — если ограничиваться кратковременными импульсами воздуха, одна-две секунды, не более, это может повлиять на работу двигателя?

— Надо посчитать. Все дело в том, что слишком длительный импульс ведет к переохлаждению всей системы, а слишком короткий не дает нужного эффекта ускорения.

— А вообще, стоит ли ломать себе голову над этим устройством или лучше будет сразу приступить к разработке системы перегрева пара с помощью горелки?

— Вообще-то, конечно, сжатый воздух — это тупиковый путь. Но с подогревом пара мы можем элементарно не успеть к сроку. Так что давайте, я попробую сперва посчитать, а потом, независимо от результатов расчета, начнем с вами строить мобиль будущего.

— Вы думаете, будущее именно за такими устройствами?

— Уверен.