Но я радовался, конечно же, совсем по другой причине.

– Сияю? Вполне возможно. – Я выудил из нагрудного кармана крохотную книжечку в обложке с золотым тиснением и бросил фон Лихтенштейну. – Вот, полюбуйтесь. Мы с капитаном изловили весьма крупную рыбу.

Хотелось спать, тело все еще побаливало после ночной драки, хоть я и вкачал в него немыслимое количество магии – но даже это не портило совершенно замечательное утро. Мне приходилось слушать, что войны порой выигрываются не на полях сражений, а в кабинетах. И если так – я, кажется, выиграл свою в тесном грязном дворике в районе Трастевере.

Или хотя бы начал выигрывать.

– Что?.. – Фон Лихтенштейн неловко наклонился вперед – но все-таки успел поймать удостоверение. – Вальтер Золленберг?..

– Полковник Абвера, второе управление, – торжествующе отозвался я. – Не мелкая сошка – раз уж его назначили руководить работой группы в Риме. И более того – подозреваю, что он может быть лично причастен к смерти… К смерти родителей вашего высочества. – Я повернулся к Хельге. – Такая же грязная работа, как взрыв в Ватикане. Канцлер наверняка полностью доверяет Золленбергу – если уж отправляет обстряпать подобные делишки.

– Охотно верю! – Хельга сердито громыхнула чашкой об стол. – Но как он нам поможет? Вряд ли герру полковнику не терпится выложить тебе все и сразу.

– Это не так важно. – Я пожал плечами. – Само присутствие Абвера здесь, в Риме – фактически, плевок в лицо Святому Престолу. Едва ли понтифик простит такое, и последствия непременно будут. Не знаю, какие именно – но канцлер им уж точно обрадуется… К тому же теперь у нас есть прямые его доказательства измены семье покойного кайзера – покушение на ее высочество.

– Возможно… даже если если никто из пленников не признается, – задумчиво отозвался фон Лихтенштейн. – Мы сможем выставить это в нужном свете – и это привлечет на нашу сторону и знать, и народ, и даже кого-то из армейских чинов.

– Именно так я и подумал. – Я отставил опустевшую чашку. – Священная Римская Империя устала от войны, и канцлеру наверняка уже задают вопросы, на которые он едва ли в силах ответить… Абвер прокололся один раз – если уж слухи о покушении дошли даже до княжества Лихтенштейн. А значит, непременно проколется снова. Может, не сегодня и не завтра – но люди все равно узнают правду о преступлениях против короны и всего германского народа. И тогда…

– Вы на удивление дальновидны для столь юного человека. – Фон Лихтенштейн улыбнулся и чуть склонил голову. – Могу только согласиться с вами: действительно – политикой канцлера довольны не все. Он обещал легкую и быструю победу, но война идет уже почти полгода, а панцеры Рейха продвинулись не так уж и далеко – и за каждый километр пути на восток им пришлось заплатить не одной сотней жизней. Еще летом весь германский народ пылал жаждой мести за смерть любимого кайзера, но теперь, когда матери хоронят детей… Настроения изрядно изменились. Людям как никогда нужен тот… та, кто остановит это безумие – и должен сказать, – Фон Лихтенштейн перевел взгляд на Хельгу. – Что многие даже из столичной знати ждут возвращения вашего высочества.

– Всего одна по-настоящему крупная неудача на восточном фронте, – отозвался я, – и канцлер лишиться всякой поддержки.