На этот раз оба — и Кеннеди, и президент Джонсон молчали так долго, что я уже почти перестал надеяться выжать из них хоть что-то вразумительное. Они не скрываясь обменивались взглядами, в которых ясно читались и сомнения, и испуг, и надежда и еще черт знает что. Но в основном, пожалуй, раздражение. Зрелых и закаленных в подобных дипломатических схватках высокопоставленных мужей определенно не устраивало, что им приходится выслушивать мальчишку, который одному из них годился в сыновья, а второму — даже во внуки.

И все же благоразумие взяло верх.

— Должен признать, вы умеете убеждать, князь, — наконец заговорил Джонсон. — Но даже если допустить, что мы примем ваши… условия — что дальше? Разве вы можете обещать, что и император Павел, в свою очередь, согласится на подобное? В конце концов, для него сильный союзник в Европе может оказаться куда важнее, чем не самые определенные гарантии с нашей стороны.

— И именно поэтому я буду настаивать на определенных гарантиях. И самых четких, господин президент, — усмехнулся я. — А что касается обещаний — да, это вполне в моей власти. Император Павел наделил меня особыми полномочиями. В том числе — даже заключать подобные пакты. При необходимости.

Такой прыти от меня явно не ожидал никто. Наверняка и Кеннеди, и Джонсон были наслышаны о моих похождениях в Лотарингии и Эльзасе — но эти истории уж точно успели обрасти легендами. Настолько, что мало чем отличались от столь любимых местной публикой комиксов. Настоящий же князь Горчаков выглядел… видимо, все-таки недостаточно убедительно.

— Вот как? — хрипло произнес Джонсон и, откашлявшись, продолжил: — Это, конечно же, несколько меняет дело. Но вы ведь должны понимать, что мы пожелаем убедиться…

— Вам нужны подтверждения моих полномочий? — поинтересовался я. — Там, откуда я родом, слово аристократа стоит куда больше любой бумаги с гербом и печатью. Но вы, конечно же, можете связаться с императорским двором в Санкт-Петербурге. Не имею никаких возражений, господин президент.

И здесь я… нет, не то, чтобы врал напропалую — но все же ступал на крайне тонкий лед. Далеко не все в Зимнем одобряли мои решения в переговорах с Жозефом Бонапартом — если их вообще можно было так назвать. И даже успешный захват Страсбурга не до конца выправил положение. А уж попытки купить нейтралитет Соединенных Штатов ценой возможного конфликта с одной из сильнейших держав Старого Света… Впрочем, мне в любом случае предстояло в очередной раз пройти по лезвию бритвы.

И отступать было уже поздно.

— Нет… не думаю, что нам стоит спешить с этим, князь. — Негромкий голос Джонсона прервал мои размышления. — Сейчас куда важнее решить, что мы будем делать прямо сейчас.

— В первую очередь вы должны вернуть контроль над столицей, господин президент, — отозвался я. — Любой ценой. И если для этого недостаточно сил полиции или федералов — пусть за дело возьмется армия… У вас ведь есть там люди, которым можно доверять?

— В Пентагоне — вполне достаточно. — Джонсон нахмурился и сцепил пальцы в замок. — У меня есть полномочия напрямую задействовать Национальную гвардию, но…

— Значит, именно это сейчас и следует сделать! — Кеннеди шумно выдохнул через нос. — У них достаточно людей и стволов, чтобы разогнать всю эту шушеру по норам.