— Контора поверенного в Брюсселе. — Хельга недовольно поморщилась. — И зачем я вообще полезла разглядывать эту картинку?

— Если честно — тогда я даже не подумал, — улыбнулся я. — Чертежи и судовые документы интересовали меня куда больше. И благодаря им мы в конце концов оба оказались… здесь.

— Языки, история искусств… — задумчиво произнесла Хельга. — И все?

— Почти. По долгу службы тебе вроде как положено разбираться в аэропланах. А может, даже любить их — примерно как Гризли любит мотоциклы. Но когда мне в руки на заправке вдруг попался прошлогодний выпуск журнала — ты как с цепи сорвалась. И это как раз выглядело весьма… занятно. — Я неторопливо прошелся по комнате и уселся в пустующее кресло. — А примерно час или полтора назад один весьма прыткий юноша подсунул мне тот же самый номер.

— Scheisse… — вздохнула Хельга.

— Да, немыслимое совпадение. Как сказали бы наши американские друзья — шанс один на тысячу… или даже не миллион. — Я стащил пиджак и кое-как пристроил его на спинку кресла. — У меня было всего несколько секунд — и все же я открыл журнал на нужной странице. И как думаешь — кто позировал популярному венскому фотограф, сидя на крыле военного “Альбатроса”?

Ответом мне был весьма красноречивый взгляд. Хельга — точнее, Анна-Мария фон Габсбург, единственная дочь покойного кайзера Вильгельма и наследная принцесса Священной Римской Империи — умела держать себя в руках. То ли научилась еще при дворе отца в Вене, то ли уже потом, когда зачем-то примерила форму авиаторов Рейха и отправилась бороздить небо на алом “Фоккере”. На мгновение я даже почувствовал что-то похожее на зависть: мне тоже не раз приходилось скрываться под чужой личиной, но такое…

Другая прическа, другая одежда, тусклый свет… В конце концов — места и компания, в которых наследнице германского престола уж точно не стоило бы находиться — все это неплохо защищало ее инкогнито. Но все равно раскрыть нас могли когда угодно.

Не случайно Хель… то есть, ее высочество принцесса Анна-Мария держалась в тени и сталась не попадаться на глаза Джонсону. Уж кто-кто, а американский президент вполне мог знать ее даже в лицо.

Но, конечно же, не обратил внимания. Бедняге явно было не до этого.

— Кстати, купальник тебе идет, — улыбнулся я. — А волосы, наверное, жалко… Раньше были длиннее.

— Попробуй спрятаться с такой гривой. — Хельга показала рукой — до середины плеча, или даже чуть ближе к локтю. — Особенно когда все вокруг называют тебя Отто фон Рихтгофен и считают славным парнем, хоть и чересчур смазливым… Ты когда-нибудь жил в казарме с полсотней вояк, Горчаков?

— Представь себе, фрайин. — Я тут же вспомнил год, проведенный в пехотном училище. — Уверен, там тебе бы точно обрадовались.

— Заткнись, — буркнула Хельга. — Некоторые знали, конечно — но обещали молчать. Дома еще остались люди, верные моей семье — они и помогли мне сбежать и получить сначала “Альбатрос”, потом “Фоккер” — а потом и чин лейтенанта. Я хотела сражаться в Польше, однако герр канцлер зачем-то отправил нашу часть на западный фронт. Сначала твой дирижабль, потом Бельгия… А дальше ты, пожалуй, все и так знаешь.

— Знаю. Только никак не пойму, зачем тебе понадобилось бежать и скрываться среди военных летчиков, — усмехнулся я. Не сомневаюсь в твоих талантах, фрайин, но фронт — не самое подходящее место для принцессы.