— Хорошо… хорошо! — Штерн поднял обе руки, будто сдаваясь в плен. — Я изложу все, что мне известно… на бумаге, поставлю подпись. Буду свидетельствовать, если придется — но мне нужно… время, как вы понимаете.

— И оно у вас непременно будет, Иван Карлович, — кивнул я. — Но имена вы мне назовете прямо сейчас. И в первую очередь — имя того, кто отдает приказы.

— Ваше сиятельство, я…

— Имя. — Я опустил на стол обе руки и поднялся, нависая над съежившимся в кресле Штерном. — Или через полчаса в этот кабинет принесут голову вашего сына.

— Scheisskerl.

В глазах Штерна на мгновение мелькнула такая злоба, что я не удивился бы, вздумай он вдруг броситься на меня. Чтобы вцепиться в горло и попытаться придушить до того, как я переломаю ему все кости.

Но немец был не из тех, кто станет жертвовать собой или семьей ради чужих идей… пусть даже сулящих немалую прибыль. Делец отлично умел просчитывать — и риски, и последствия. И если возможная кара за предательство или всемогущее Третье отделение поджидали где-то в будущем, то я сидел перед ним прямо сейчас.

Отпрыск древнего княжеского рода, у которого убили одного брата и сделали предателем другого.

— Я скажу… ваше сиятельство. Не такой уж это и секрет. — Штерн мрачно усмехнулся. — Мы не настолько безумны, чтобы посягнуть на саму основу государства. По нашему замыслу престол должен занять нас…

Договорить Штерн не успел. Вдруг замолк на полуслове с раскрытым ртом, потянулся рукой к вороту рубашки, будто ему вдруг стало нечем дышать, выгнулся, запрокидывая голову…

Я не сразу понял, что случилось. Стол перед мной вдруг окрасился алым. Что-то горячее и соленое брызнуло в лицо и на одежду. Андрей Георгиевич за спиной смачно выругался, что-то упало — но даже эти звуки не смогли заглушить треск лопающихся костей.

Неведомая сила крушила и мяла то, что еще мгновение назад было Иваном Карловичем Штерном. Его голову отогнуло назад так сильно, что шея не выдержала — и с хрустом переломилась, выдавливая изо рта очередной алый фонтан. А за ней сложились и ребра, будто грудная клетка попала под асфальтоукладочный каток.

Штерн рухнул на залитый кровью стол, в последний раз дернулся — и затих. Все закончилось даже быстрее, чем я успел понять, что меня-то все-таки провели. Загадочный враг, имя которого я так и не успел услышать, вновь ускользнул, оставшись в тени. Я неплохо разыграл партию — но он, похоже, заранее подстраховался и в одно мгновение превратил мою победу в ничью… в лучшем случае.

— Да твою ж… — проговорил я, кое-как вытирая рукавом перепачканное кровью лицо.

— Такого я не ожидал… Это заклятье не использовали уже лет семьдесят.

Дед появился только сейчас — видимо, не успел дойти и поэтому опоздал на финальную часть… представления. Впрочем, даже его присутствие едва ли изменило бы хоть что-то.

— Ты знаешь, что это за… срань? — спросил я.

— Очень сложное плетение… и очень поганое. Не уверен, что справился бы с таким. — Дед окинул задумчивым взглядом изломанное тело на столе. — И уж точно не стал бы мараться.

— Как бы то ни было, он нам уже ничего не расскажет, — вздохнул я, плюхаясь обратно в кресло. — И нам еще предстоит как-то объяснить все это городовым.

Снаружи завывали сирены — еще далеко, но, похоже, уже на территории завода. Кто-то из местных все-таки вызвал полицию. И если даже авторитета деда хватит, чтобы пока не пустить их хотя бы — через полчаса наверняка примчится Багратион.