Примерно мой уровень. Выдающийся — если не сказать исключительный — показатель для семнадцатилетнего пацана. Неплохой — для средней руки Одаренного без громкого титула. Но для главы древнего рода…

Дед не зря назвал князя Долгорукова посмешищем.

— Имя рода все еще имеет вес, и немалый, — снова заговорил дед. — У его светлости еще остались кое-какие связи, старые договоренности… союзы, заключенные не одну сотню лет назад. Но если уж теперь ему приходится якшаться с промышленником с немецкой фамилией — его дела плохи. Так что из всех, кого ты назвал, Саша, — Дед задумчиво потер чуть заросший седой щетиной подбородок. — я бы скорее боялся третьего.

— Отставного генерала? — переспросил я. — Который уже давно…

— Ты уже говорил с Багратионом?

Дед сменил тему так круто, что я от неожиданности закашлялся — и только где-то через полминуты смог кое-как выдавить из себя ответ.

— Да. — Я не стал юлить. — Это вопрос имперской безопасности. И его светлость нам не враг. Я думаю…

— Неважно. — Дед махнул рукой. — Если тебе так хочется — можешь делиться информацией с Третьим отделением в обмен на очередной орден. Главное — не болтай лишнего.

— Я и не собирался, — проворчал я. — Если Багратион поможет нам отыскать тех, кто убил Костю…

— Не все в его власти, Саша. — Дед откинулся на спинку стула. — В сущности, порой он может даже меньше, чем ты. Закон, который Петр Александрович так чтит, сковывает его по рукам и ногам… Но иной раз Багратиону не хватает самого обычного опыта.

— Ну… вообще-то он уже не мальчик.

— Для тебя, Саша, — усмехнулся дед. — А я помню его зеленым юнцом — немногим старше, чем ты сейчас. Сообразительным, талантливым, горячим — но слишком торопливым. Умению подмечать детали учатся годами… но и этого порой недостаточно. Я не могу обвинять Багратиона в том, что он родился слишком рано.

— Я родился еще позже, — буркнул я. — И, видимо, поэтому и не могу понять, что ты хочешь мне сказать.

— Не стоит недооценивать Куракина. — Дед покачал головой. — Для тебя или Багратиона его имя почти ничего не значит. Но в начале века генерала… тогда еще полковника Куракина считали чуть ли не героем.

— Он… воевал?

— Да, он воевал, Саша, — отозвался дед. — И воевал даже тогда, когда Россия и Османская Империя заключили мирный договор. Это не снискало ему популярности в столице. Ты вряд ли найдешь хоть слово об этом человеке в учебниках по истории… Но в середине двадцатых годов полковника Куракина знал каждый гимназист. И поверь, Саша — многие вспомнят и теперь.

Я молча кивнул. Не то, чтобы меня совсем не интересовали подробности — но и выпытывать их не было особого смысла. Дед и так сказал достаточно: если отставной генерал Куракин, которому сейчас наверняка уже стукнуло лет восемьдесят, не меньше, действительно настолько знаковая фигура — то он опаснее сотни промышленников и десятка светлейших князей вместе взятых. Хотя бы потому, что из боевых офицеров, служивших под его началом на востоке сорок лет назад, наверняка выросло целое поколение оберов, штабных полковников и генералов.

И если вспомнить о странных событиях в родном полку Ивана, прибавить угрозы другого Куракина — того, который сейчас носит юнкерские погоны…

Как говорится, сложите два плюс два.