Эйприл стали понятны все его действия. Но что произошло потом?

— Я просидел в тюрьме неделю. Вернулся Морган. — Маккензи оживился. — Он поверил мне. Опросил всех, кто был там. Один солдат честно рассказал, как было дело. Морган приказал выпустить меня, а лейтенантом занялся военный суд. Когда я вышел из тюрьмы, понял: остаться в армии не смогу и кошмара того не забуду. Морган уговаривал, чтобы я не спешил, подумал. Но у меня и по сей день перед глазами те несчастные. Уехал я в горы, а пару лет назад ваш отец отыскал меня. К тому времени у меня уже была долина. Так хотелось официально оформить владение! Но для этого нужны деньги. Поэтому я вернулся.

Он умолк. После паузы со вздохом сказал:

— Знаете, Эйприл, ведь ничего не изменилось. Стоило бы зарубить себе это на носу… Уж мне ли не знать! Жестокие люди эти белые… Стерли с лица земли деревушку навахов. Ненавижу себя за то, что опять пошел к ним на службу. Но так хочется иметь что-нибудь свое, ферму, например…

Эйприл положила ладонь на его руку.

— Вы ничем не сможете помочь навахам, поверьте. Уж очень они гордые. Никогда не покорятся.

Да и Маккензи такой же! Положив голову ему на грудь, она почти физически ощущала, как мучительно он все переживает снова…

Прошло время. Казалось, Маккензи забыл об этом разговоре. Но временами она стала замечать, как затуманиваются печалью его глаза, а лицо мрачнеет. Наверно, переживает за нее и Дэйви, опасается, как бы чего не случилось, решила она. Но о возвращении в форт он не заикался. А сама она разговора не заводила — боялась услышать роковое: «Завтра едем!»

Эйприл обращалась с ним бережно. Никогда ни о чем не просила. Дни летели быстро, незаметно. Обитатели хижины Роба Маккензи радовались каждому мгновению, проведенному вместе. Надо бороться за него до конца! — приняла решение Эйприл. Если бы у них родился ребенок… Возможно, малыш привязал бы его навсегда к ней. Но увы и ах! Он ее не хочет…

Надеть бы сейчас красивое, нарядное платье… Как надоели эти неуклюжие, выношенные брюки! Уж и не припомнить, когда наряжалась последний раз… И Маккензи полюбовался бы ею. Он только однажды видел ее в платье — в гарнизоне Чако. Это случилось всего полгода назад, а кажется, будто прошла целая вечность. Ну ничего, можно потерпеть.

Ближе к полудню вернулись Маккензи и Дэйви. Усталый, но сияющий сынишка еще издали прокричал:

— Мы видели оленя с олененком! Они прошли совсем близко, вот так. — Он показал. — Мама, смотри! А вокруг такая красота, уже и цветы появились… — с жаром продолжал рассказывать Дэйви.

Маккензи незаметно покосился на Эйприл. Поняла ли она? Цветы… Оставаться здесь уже небезопасно.

— Лед растаял? — Эйприл выжидательно смотрела на Маккензи.

Он молча кивнул.

— А перевалы?

— Свободны, там тоже стаял снег.

— Но ведь нас не найдут. Никто же не знает о хижине.

— Просто никогда не было повода разыскивать ее, эту хижину. Но теперь, я уверен, ваш отец прикажет прочесать всю местность.

— Тогда придется немедленно уезжать. Только вот куда? — Эйприл посмотрела на Маккензи в упор.

Дэйви внимательно прислушивался.

— А юному джентльмену не мешает соснуть, — сказал Маккензи. — Проснешься — пойдем удить рыбу.

Дэйви радостно кивнул. Рыбалка, да еще вместе с Маккензи! Пожалуй, стоит поспать.

Они вернулись в хижину. Дэйви мигом съел суп и забрался на кровать, а волк улегся на полу возле него.

Когда Дэйви заснул, Маккензи обнял Эйприл за плечи и повел к ручью.