— Не думал, что это вопрос.

— Не валяйте дурака! Помните: малейшее движение в сторону, и мои люди будут стрелять.

Маккензи сжал коленями бока своему коню и въехал в ряд. Моррис дождался, когда с ним поравнялась Эйприл, и сразу отметил про себя, что она весьма миловидна. Старая, поношенная одежда не портила впечатления. Моррис, честно говоря, ожидал услышать слова благодарности, а вместо этого получил сердитый, даже гневный взгляд.

— Миссис Мэннинг, ну как вы? Мы все ужасно переволновались, разыскивая вас. Генерал ждет не дождется вас и внука.

— Но отец знает, что мы с Маккензи! Разве генералу не передали мою записку?

— Маккензи… он же похитил вас!

— Ничего подобного! Сержант Террелл замышлял убить Маккензи. Мы поехали с ним по доброй воле.

— Мы опасались, не заставил ли он вас написать эту записку.

— По-вашему, меня легко заставить сделать что-то?

Моррис промолчал. Ему стало ясно, что Маккензи подчинил себе ее и мальчика. Нельзя допустить, чтобы у них была возможность общаться хотя бы сейчас. А тем временем он постарается растолковать ей, что представляет собой этот Маккензи. Сумасбродный тип! И больше ничего. А ее использовал в своих интересах.

Они выехали на опушку, и Моррис приказал обыскать арестованного. Увидев нож в мокасине, обтягивающем ногу чулком, он мрачно хмыкнул.

— Надеть наручники! Маккензи, вы поедете на этой вороной лошади. На вашем коне поскачет сержант.

Глаза разведчика потемнели. Моррис попал в точку. Знает, что верный конь повинуется малейшему его движению. Прихрамывая, он подошел к сержанту. Щелкнули наручники.

Эйприл кинулась к Моррису. — По какому праву вы надели на него наручники? Он ведь сдался сам!

Но Моррис и ухом не повел. Велев сержанту взять лошадь Маккензи под уздцы, подождал. Когда все были готовы, распорядился трогаться.

Так они ехали весь день. Когда стемнело, Моррис объявил привал. Тотчас расставили пикеты, развели огонь. Стреножили лошадей, завели за сторожевую линию. Эйприл хотела подойти к Маккензи, но Моррис жестом остановил ее. Он распорядился принести арестованному ужин и сел рядом с ним.

— Вы хромаете… Мальчик ранен. Что случилось?

— Да все этот Террелл. Пытался убить нас из засады.

— И…

— Я убил его. — Он не лгал. Волк все равно загрыз бы мерзавца. А впутывать Эйприл он не станет ни за что на свете. — Еще одно обвинение против меня.

— Вы везли Мэннингов домой, не так ли?

— Какое это имеет значение?

— Решающее!

— Вряд ли! Теперь уж не узнаешь. Я прав?

В глубине души Моррис восхищался его выдержкой.

— Миссис Мэннинг хочет поговорить с вами.

— Нет! Я не хочу.

— А с мальчиком хотите побеседовать?

Лицо Маккензи осветилось.

— Нет, прошу вас, не разрешайте ему подходить ко мне. Так будет лучше… и для него, и для меня.

Моррис ушам не поверил. Маккензи просит, не приказывает, не иронизирует, просто по-человечески просит! Моррис кивнул, велел принести одеяло для разведчика, лег поблизости, но не спал почти всю ночь, задумчиво глядя на огонь.

Утром Моррис поехал рядом с Эйприл. Капитан изо всех сил старался быть галантным. Предупредил, чтобы она не заговаривала с арестованным ради собственного блага.

— Ваш сын просто очарован Маккензи, — попытался он начать разговор.

— Неудивительно. Маккензи не один раз спасал его от смерти, рискуя жизнью. Капитан, — она взглянула на Морриса, — отпустите его и нас.