Кинувшись освобождать Касси, он заметил, что на его безоружного сеньора напал Айлон, и поспешил на помощь Уиллу, но не смог вмешаться, так как спины противников все время менялись перед ним. Однако он был уверен, что момент настанет, и стоял наготове.
Касси беспомощно наблюдала за борьбой. С привязанными к луке седла руками, она не могла даже спрыгнуть с коня.
Беата, незамеченная остальными, поглощенными почти безнадежной борьбой Уилла, подняла кинжал, который выпал из рук Вальнуара. Оружие было тяжелым, и в обычной обстановке она вряд ли смогла бы поднять его. Но сейчас, полная отчаянной решимости, она едва заметила его вес. От братьев, схватившихся в смертельном поединке, в холодный воздух поднимался пар, и золотоглазая женщина, прищурившись, глядела на ничем не защищенную спину врага.
С неистовством, необычным для хрупкой женщины, Беата с неизвестно откуда взявшейся силой вонзила кинжал в спину Вальнуара.
Увидев, что рот брата раскрылся, а глаза расширились в агонии, Водери отпрянул от него. Вальнуар, съежившись, упал лицом в снег. С клинка, всаженного ему в спину, медленно стекала ярко-красная струйка. Водери лишь на мгновение задержал взгляд на этом зрелище и, повернувшись, заметил жену, дрожащую от совершенного ею.
— Ты спасла мне жизнь, любимая, — прерывисто шепнул Водери на ухо Беате, мягко укачивая ее в своих объятиях.
— Я сделала это ради тебя, — прошептала Беата, и серебристые слезы, наполнившие ее глаза, полились на коричневый бархат платья. — Но также и ради себя, чтобы освободиться от прошлого!
Пристально посмотрев в ее серьезное лицо, Водери понял, что к ней вернулась память. И все-таки она доверчиво прильнула к нему. Водери охватило чувство невероятного облегчения: она любит его, невзирая на обстоятельства, при которых они встретились.
Влюбленные были так поглощены друг другом, что не заметили, чем же кончился поединок Уилла.
Касси затаила дыхание и страстно молилась о вмешательстве небес в смертельное действо, разворачивающееся у нее на глазах.
Уилл зажал запястья Шарвея своими мощными руками, мешая лезвиям вонзиться в его горло. Наконец ему удалось выбить кинжалы из рук француза, и Касси уже вздохнула с облегчением, как вдруг услышала слова Шарвея:
— Наконец-то ты у меня в руках!
Со звериным криком он мертвой хваткой вцепился в горло Уилла.
Оба катались по земле, ломая кусты и прокладывая в снегу глубокие борозды. Наконец Шарвей прижал Уилла к толстенному стволу старого дуба. Касси задохнулась от страха, когда гигант поднялся и всем своим весом навалился на руки, тисками обхватившие горло ее любимого.
Только сила вытянутых усталых рук Уилла предотвратила неминуемый конец.
Улучив момент, когда Шарвей повернулся к нему спиной, Клайд несколько раз полоснул по ней кинжалом, и огромная туша замертво свалилась на Уилла.
— Я не был уверен, что попаду в негодяя, пока вы оба крутились, держась друг за друга, — оправдывался Клайд. Ему очень хотелось дать понять, что он не струсил, а просто боялся задеть Уилла.
Уилл все понимал и даже не думал уличать Клайда в трусости. На самом деле ему здорово повезло, что Клайд вмешался так умело и не дал Айлону задушить его.
Уилл неподвижно лежал под дубом, а над ним все еще возвышался мертвый Айлон. Наконец Уилл был освобожден от этого бремени, его дыхание несколько успокоилось, и он смог заговорить.
— Ты, Клайд, совершил ради меня мужественный и благородный поступок. Ты спас мне жизнь, и я намерен посвятить тебя в рыцари за доблесть на поле битвы, хотя бы и маленькой.
Клайд вытаращил глаза, не веря своим ушам. Неужели, лишь исполнив свой долг, он добился своей мечты? Он счел поступок да и самого себя недостойными такой награды и печально запротестовал:
— Я лишь выполнил свой долг и остался верен своему сеньору!
— Только это и требуется от рыцаря! Немногие из тех, кого посвящают в рыцари по заведенным правилам, охотно выполняют свой долг, — спокойно возразил Уилл. |