— В нашем относительном уединении мы кое-что слышим… — Аббат Джером с кротким упреком покусывал губу. Пламя свечи, казалось, образовало нимб вокруг его лысины. — Да, и многое. Например, о заложнице, которая живет в вашем доме. И вы только что просили о своей молочной сестре, которая тоже живет с вами. Вы сделаете подарок Богу за все, что Он сделал для вас, если поручите маленького найденыша заботам этих женщин, пока не найдется семья, которая возьмет ее.

Уилл прищурился. Что означают слова аббата? Уж не известно ли ему прошлое Уилла? Неужели аббат знает, что он стал тем, кто он есть, только потому, что кто-то пожалел его и отнесся к нему с тем же состраданием, которое его сейчас просят проявить к девочке? Неважно, он не может отвернуться от ребенка, как не может и забыть собственное детство.

— Ладно! — Улыбка Уилла была скупой, но не сердитой. — Но мне еще многое надо успеть засветло, поэтому прошу вас сейчас же послать за девочкой и собрать ее в дорогу.

Нет нужды напоминать, что единственное, к чему он стремился, так это поскорее попасть домой и присоединиться к праздным забавам, которые Касси устраивала в каждый из двенадцати рождественских вечеров. Благодаря ее заботам, он и его люди веселились так, как не веселились уже много месяцев.

С поспешностью, удивительной при его дородности, аббат бросился к двери, выходящей в узкий коридор, и распахнул ее. Уилл увидел на скамье маленькую фигурку с тоненькими, как веточки, ручками, сложенными крестом, и болтающимися ножками. Девочке было лет шесть-семь. Казалось вся она состоит из темной спутанной копны волос с опаленными концами да огромных, опасливо глядящих карих глаз, похожих на омут. Острый подбородок был задран вверх.

Посмотрев в эти немигающие глаза, Уилл увидел в них себя, такого же вызывающего, но охваченного ужасом. Он подошел к девочке и опустился перед ней на одно колено.

— Так ты и есть неожиданный подарок аббатству? — мягко поддразнил он, стараясь не напугать ребенка.

Космы черных волос взметнулись, когда она гордо кивнула.

— И у тебя нет никого из родных? — Голос Уилла утешающе мурлыкал.

Девочка опять кивнула, но теперь из ее глаз тихо потекли кристальные слезы, а подбородок горестно опустился почти на грудь.

— А меня зовут Уилл, и в моем доме тебя ждет прекрасная леди, которая примет тебя с распростертыми объятиями! — Он надеялся, что так и будет. Она ведь заботилась о Беате, покорила Эдну, Мэг, Кенуорда да и всех его людей. — Ты останешься с нами, пока не найдется семья, которой нужна такая девочка, как ты! — Последнее он добавил, грустно сознавая, что и Беата, и Касси в один прекрасный день покинут его дом. — Но сначала я должен узнать твое имя. Ты мне скажешь? — Пальцем он мягко приподнял ее подбородок.

Карие глаза, утопающие в слезах, встретились с его взглядом, она сглотнула и прошептала:

— Сара.

— Так вот, Сара, ты пойдешь со мной! — Уилл поднялся и протянул ей руку, бросив аббату быстрый предупреждающий взгляд, чтобы он не называл его имени, дабы не напугать девочку еще больше.

Но Сара уже видела прославленного рыцаря, великого защитника Уилда, проезжавшего верхом по их деревне, и узнала его.

Без всяких колебаний она соскользнула с широкой скамьи на грязный, утоптанный пол и смело вложила пальчики в его руку.

— Прошу прощения, что не подумал о лошади для тебя!

Услышав, что перед ней извиняются, словно она знатная леди, Сара робко улыбнулась, по-прежнему глядя в пол. Уилл, конечно, понимал, что девочка не умеет ездить верхом, но продолжал галантную игру.