— Дьяв… Лорд Доннехэд приказал приготовить для вас горячую ванну, миледи, — объявил один из тех, кто тащил лохань. — Он сказал — вода должна быть самой горячей, какую вы только сможете вытерпеть. Тогда ваши ушибы от падения будут меньше болеть.

— Видишь? — Эвелинде наконец удалось вырваться, и она сделала пару шагов в сторону, чтобы снова не оказаться в цепких руках горничной. — Я говорила тебе, что упала.

Милдред некоторое время поколебалась, распорядилась поставить лохань ближе к камину и придвинулась к Эвелинде.

— Значит, он не нападал на вас? И все вот эти синяки и прочие украшения не от его кулаков?

— Нет, говорю же! Все эти ушибы от падения в реку, хотя, кажется, он думает, что я упала с лошади, как и он, — сбивчивым шепотом убеждала Эвелинда, не переставая одновременно нервно следить глазами за слугами, наполнявшими лохань водой. Они ни в коем случае ничего не должны услышать. Вдруг кто-то из них донесет Эдде.

Затащив Милдред в самый дальний угол комнаты, Эвелинда быстро-быстро тихонько рассказала ей о том, что именно с ней случилось.

— Так, значит, он не лазил к вам под юбку? — медленно спросила Милдред, выслушав рассказ Эвелинды. — И ничего такого ему от вас не надо было?

— Ну… — Эвелинда покраснела и отвела глаза, однако, чувствуя, что горничная вновь насторожилась, вздохнула и призналась: — Он меня целовал.

Милдред уставилась на нее, вопрошающе выгнув бровь:

— И?..

Эвелинда немного помедлила. Если ей немедленно не удастся убедить горничную в своей искренности, Милдред и Мак с риском для самих себя постараются организовать побег. Однако именно сейчас она не испытывала никакого желания избежать замужества, напротив, впервые за долгое время у нее появились робкие надежды, связанные с будущим. Она станет хозяйкой в собственном доме. Там не будет Эдды, превратившей ее жизнь в настоящий кошмар. Она уже почти верила — жизнь с Калленом может оказаться вполне приемлемой.

— Он правда был очень добр со мной, — начала Эвелинда очень тихо и очень серьезно. — И я совсем не боюсь его. У него ласковые глаза и… — Она сделала глубокий вдох и призналась: — Мне очень понравились его поцелуи… Очень-очень, — добавила она, видя, что Милдред все еще колеблется и не до конца ей верит. — Кроме того, посмотри, какое внимание он проявил, приказав приготовить мне ванну, чтобы облегчить боль, — отметила она и покачала головой. — Он не имеет ничего общего со всеми этими ужасными слухами. Он такой же дьявол, как Эдда нежная, заботливая, безупречная мачеха, ведь именно так думают при дворе.

Горничная задумчиво вздохнула и посмотрела на слуг. Они уже заканчивали свою работу. Дождавшись, когда они выйдут из комнаты, Милдред повернулась к Эвелинде и сказала:

— Полезайте в воду. Я быстренько спущусь на конюшню и попробую убедить Мака, что все хорошо… пока. Как бы то ни было, если только вы передумаете, мы сразу же…

— Я не передумаю, — твердо ответила Эвелинда, определенно веря в свои слова. Затем предупредила: — Хорошенько убедись, чтобы никого не было рядом, когда будешь рассказывать обо всем Маку. Эдда не должна узнать правду до моего венчания.

— Да уж. Старая корова может найти способ расстроить свадьбу, а потом заставит вас выйти замуж за кого-нибудь еще, — процедила горничная, в точности повторяя мысли самой Эвелинды. — Помочь вам снять платье?

Эвелинда хотела отказаться, однако передумала. Прошло порядочно времени, и теперь ее не слушались не только ноги. Еще упаковывая вещи, она почувствовала боль в руке.