И продолжала сидеть, чувствуя себя подавленной, несчастной и… угодившей в ловушку.

Нахмурившись, Эвелинда встала и прошлась по комнате, скользя равнодушным взглядом по скудной обстановке. В просторном полупустом помещении помимо кровати и двух небольших столов были только три сундука.

Взгляд Эвелинды остановился на самом большом из них, и на некоторое время она погрузилась в задумчивое созерцание. Конечно, с ее стороны не слишком хорошо без разрешения копаться в вещах мужа, но, возможно, среди них найдется хоть что-нибудь подходящее для нее самой. Скажем, одна из его рубашек. Все-таки лучше, чем оставаться просто завернутой в простыню.

Подойдя к самому большому сундуку, она опустилась на колени, откинула крышку и, изумленно вытаращив глаза, уставилась на его содержимое. Сундук был доверху забит платьями. Если они принадлежат мужу, у него и в самом деле весьма причудливый вкус. Слабо улыбнувшись, она вспомнила свои путаные попытки объяснить Милдред, что на берегу реки Каллен порвал платье, снимая его с себя. Тогда служанка спросила, зачем он надел платье Эвелинды. Она представила себе, как порезвилась бы Милдред сейчас, при виде такого количества женской одежды, и почувствовала острый прилив тоски по горничной, которая была с ней рядом почти всю жизнь. Она ужасно скучала по Милдред.

Вздохнув, Эвелинда взяла платье, лежавшее сверху, встала и принялась рассматривать. Очень красивый наряд: приталенный лиф чудесного темно-синего цвета, а в складках юбки бледно-голубые вставки, заметные только при ходьбе.

Воодушевленная своим открытием, Эвелинда разложила платье на кровати, а сама вернулась к сундуку в поисках белья.

Быстро отыскав подходящую сорочку, она тут же просунула в нее голову и поморщилась, почувствовав затхлое дуновение, исходившее от ткани. К вещам явно давно не притрагивались. Вероятно, они принадлежали первой жене Каллена, и после ее смерти их ни разу не вынимали из сундука.

От этой мысли Эвелинде стало неуютно. Наверное, Каллен совсем не обрадуется, увидев на ней вещи своей умершей жены. Уже практически стянув сорочку обратно, она вновь вспомнила о своем бедственном положении и рассердилась. Что же, так и сидеть нагишом в спальне, как в западне? Если бы у мужа хватило здравого смысла обеспечить ее какой-нибудь другой одеждой, не пришлось бы надевать эту.

Эвелинда решительно расправила плечи и, уверенная в собственной правоте, натянула сорочку. Оглядев себя, она поняла, что одежда явно велика. Судя по солидному размеру сорочки и широкому вырезу, первая жена Каллена была существенно выше и полнее. Чтобы носить ее вещи, придется хорошенько подогнать их по фигуре, но пока сойдет и так. Можно будет ушивать платья, сидя по вечерам у камина.

Подойдя к кровати, Эвелинда надела платье и прикусила губу, обнаружив, что оно также велико. Юбка была слишком широкой и длинной.

Может, попробовать собрать лишнюю ткань на спине? Получилось неплохо, и Эвелинда огляделась вокруг в поисках какой-нибудь булавки, которой можно было бы закрепить складку, но не увидела ничего подходящего. В конце концов пришлось снова вернуться к сундуку, порыться в нем более основательно. В большом сундуке никаких булавок не оказалось, и Эвелинда направилась к двум остальным. В том, что поменьше, лежала одежда мужа: клетчатые килты и белые рубашки. А в последнем обнаружился крайне странный набор предметов, многие из которых казались совершенно бесполезными.

Эвелинда достала стрелу с контрастным черно-белым оперением и нахмурилась, заметив на нем следы засохшей крови. Частично кровь уже осыпалась от времени и бурым тонким порошком покрывала дно сундука. Этот слой существенно увеличился, когда Эвелинда отодвинула стрелу в сторону, чтобы рассмотреть остальные предметы. Слава Богу, среди них оказалась большая пряжка с булавкой, очень похожая на ту, которой Каллен пристегивал верхнюю часть своего килта.