— Я уйду, если уйдет он, — сказал Энрике и кивнул в сторону Шейна, который кивнул в ответ.

— Парни, вы можете играть в гляделки в другой комнате, — сказал я, на что Шейн насупился. — Если что-то должно пойти боком, то это бы уже случилось. Верно?

— Наверное, — сказал Шейн. — Но мне это не нравится.

— Будет лучше, если мы сделаем это одни, — сказала Ханна. — Ты, я и Наоми. Есть вещи, которые мы должны сохранить в тайне даже от наших советников.

Я изучал их, затем кивнул Шейну. Он сделал движение после-вас Энрике, затем вышел следом.

Дверь в кухню плотно закрылась позади них.

С момента, когда закрылась дверь, Ханна ничего не сказала. Как будто она просто… выключилась. Наоми была той, кто встала и пошла по периметру кухни, по-видимому очарованная столешницей, приборами и выдвижными ящиками.

— Решение твоей проблемы — обычное дело, — наконец сказала Наоми. — Пусть Ева думает, что она больше не важна для тебя, и ее безопасность будет обеспечена. Ваш брак является проблемой, и это брак, которому нужно положить конец. Ты, конечно, можешь выбрать сроки проведения юридических действий, но очень важно, чтобы ты уже сейчас покинул ее.

— Я не могу этого сделать. — Гнев не помогал мне и очень скоро иссяк, оставив меня с чувством пустоты. — Я не могу просто оттолкнуть ее. Ханна…

Ханна не смотрела на меня или на что-либо. Я интуитивно почувствовал внезапную опасность и повернулся к Наоми.

— Почему ты здесь? Ты не Капитан Откровенный; ты не можешь им быть. Как ты заставила их впустить тебя?

— Мне было интересно, когда ты спросишь об этом, — сказала она и улыбнулась мне из-под длинных ресниц. — Я могу быть очень убедительной. Это моя сила. Как только я поняла, что Ханна Мосес сделалась замечательным лидером человеческого сопротивления, было ясно, что я должна объединиться с ними. Как еще я могу победить свою сестру?

Я снова взглянул на Ханну, и мои глаза расширились, потому что было неправильным то, что она сидела так тихо, словно выключенная кукла… или марионетка.

Я отвлекся, и это было всем, что требовалось Наоми. Если бы мои нервы не были натянуты как струна, я бы никогда не заметил ее движения; даже с многочисленными предостережениями, я не понимал, что она собирается сделать. Я думал, она хочет заколоть меня, и поднял руки, чтобы защититься, но она метнулась мимо, позади меня, схватила меня и вывела из равновесия. Я почувствовал, как ее руки холодно обвились вокруг моей груди, затем приподняли мой подбородок…

А потом она укусила меня, прежде чем я мог позвать на помощь.

Ее клыки скользнули в мое горло, и это ощущалось, как будто пронзили льдом; все тепло начало перетекать из меня в нее, а вместо него я чувствовал, как по венам скользит ужасное темное влияние. Наоми, как и Бишоп, ее вампирский отец, имела силу подчинять вампиров — и сейчас она делала это со мной. Подобно тому, как она взяла под контроль Ханну, а через Ханну все человеческое сопротивление.

Теперь мы все просто марионетки.

Это не заняло много времени, и я абсолютно ничего не мог сделать, чтобы бороться с этим. Когда она отпустила меня, я рухнул на четвереньки на плитку, рот открыт, клыки выдвинуты, а Наоми спокойно прошла назад и заняла свое место за столом. Она посмотрела на Ханну.

— Тогда я закончила, — сказала она и постучала пальцами по древесине стола, отбивая какой-то музыкальный ритм. — Майкл. Встань.

Я подчинился. Я хотел ринуться на нее, убить, разорвать на части, но я знал, что ничего из этого не проявилось на моем лице или в движениях. Как и у Ханны.