Красноармейцы посовещались и пошли в указанном немцами направлении. Больше их Витька не видел.

Через несколько дней немцы пришли снова и стали всех выгонять из домов. Они что-то говорили по-немецки, показывая рукой на запад: «West! West! Weg!» Семья Быченко пошла со всеми. Внезапно начался обстрел. Витька упал в канаву. Страх не давал поднять голову, и он не знал, что с остальными. Когда наступила тишина, он все-таки поднял голову и с радостью увидел, что все живы.

Они торопливо спустились в овраг. Мать несла на руках хныкающего Валерку. В овраге был поставлен навес, а под навесом лежали раненые красноармейцы. Их было много, и в воздухе стоял запах крови и йода. Один из них — седой и крупный — все время стонал и просил пить.

Витька беспомощно оглянулся на мать.

Вода в Мечетке была мутная и вонючая, она совсем не годилась для питья.

— Не надо! — сказала мать. — Нельзя ему.

— Ему уже ничем не поможешь, — сказал дед. Губы его дрожали.

Потом они шли по степи. Навстречу двигались колонны немцев. Витька подумал, что если немцы выйдут на красноармейцев, то тем будет очень плохо. И еще он подумал, что отец тоже воюет и, может, сейчас тоже лежит под каким-нибудь навесом и просит пить, а ему не дают. От этих мыслей Витьке стало совсем плохо, и он заплакал. Дед взял его за руку и повел за собой. Мать с Валеркой шла чуть впереди. Иногда, поравнявшись с нею, немцы свистели, кричали что-то на своем языке и весело гоготали.

Идти по буеракам было тяжело.

Лишь к вечеру они добрались до Городища, где жила бабушка. Валерка хныкал, он хотел есть.

— Потерпи! — уговаривала его мать. — Скоро придем!

В Городище было тесно от немцев.

Бабушка Зина накормила их скудно — немцы все отнимали. В Городище они прожили около месяца, а потом немцы и здесь стали всех выгонять. Жители Городища шли общей колонной, а мимо них тянулись немецкие военные колонны, которые казались бесконечными. Сила у немцев была такая, что дед начинал сомневаться в победе Красной Армии.

— До Урала гнать будут! — сказал он. — Большую силу немец набрал!

Колонна шла на Мариновку, потом на Кривую Музгу и дальше — на Морозовскую. И все пешком, пешком, пешком. Теперь уже Витьке казалось, что они будут идти вечность. Есть было нечего, братик Валерка быстро ослаб, и его везли на тележке со скарбом, которую катили по очереди, пока хватало сил. Хорошо еще местные жители помогали — давали что бог послал.

В Нижнем Чиру, куда сталинградцы пришли, оказался пересыльный пункт. Немцы огородили территорию колючей проволокой и вопросы с расселением решали просто: молодые — налево, женщины, старики и дети — направо. Молодых парней и бездетных женщин из лагеря куда-то сразу отправляли, и Витька уже понимал, что там, куда их увозят, отправленным людям вряд ли будет лучше.

В Кривой Музге семья Быченко прожила до морозов.

С первыми морозами всех оставшихся в живых погрузили в грузовые вагоны.

Выгрузили их в Белой Калитве.

До войны Витька несколько раз с восторгом смотрел фильм «Если завтра война». Теперь, когда это завтра наступило, он вдруг понял, что война — это мыльный пузырь, в центре которого живут пустота и отчаяние.

В районе высадки

Дежурный встал ему навстречу, на ходу надевая фуражку.

— Начальник нужен, — сказал Вовченко.