— Вы сказали, что ответы других участников будут приниматься только после того, как учитель признает свое поражение. Значит ли это, что если учитель ответит на вопрос правильно, то мнения других уже не важны и их не будут слушать?

— Нет, не значит. Мы выслушаем мнения всех. Но первым должен полностью высказаться тот, кто назначен учителем. Еще вопросы?

Галина Александровна медленно обвела взглядом молодежь. Снова поднялась рука.

— Слушаю вас, Марина.

— А какие будут вопросы? На знание текста?

Профессор усмехнулась.

— На знание жизни. Если всем порядок работы понятен — приступаем. Первый учитель — Елена. Встаньте, пожалуйста.

Менеджер по продажам послушно поднялась. Одновременно с ней встала и Ирина, одернула блузку и посмотрела на Елену с выражением испуганной преданности. Ну точь-в-точь школьница, свято уверенная в непогрешимости и правоте своего учителя. На столе перед ней книга, точно такая же, какую раздавали участникам для прочтения, из книги торчат закладки.

— Елена Олеговна, а что такое «птичий грех»? — спрашивает Ирина голосом, исполненным невинной любознательности.

Елена, ни секунды не задумываясь, начинает отвечать уверенно и напористо:

— «Птичий» — значит маленький, несущественный, вполне простительный.

— Значит, это такой маленький грех, который можно простить старым людям? А молодым нельзя? — продолжает «ученица».

— Да, совершенно верно.

Ни колебаний, ни сомнений. Забавно!

— А что можно прощать старым людям такого, чего нельзя простить молодым?

— Например, забывчивость, рассеянность, неаккуратность, — тоном всезнающего наставника произносит Елена.

Для меня, как, впрочем, и для Галины Александровны, уже очевидно, что эта девушка даже первую главу не дочитала с должным усердием. Вероятно, ее настолько пленила фигура Ильи Артамонова-старшего, что все эпизоды, где его нет, были пропущены. По лицам Сергея, Натальи и Артема было заметно, что они прекрасно поняли, о чем идет речь: ребята с трудом сдерживали смех. Все прочие, судя по всему, данный момент упустили.

— А со снохой баловаться? — продолжает спрашивать Ирина, хлопая большими красивыми глазами. — Баловаться означает играть во что-то. Если они просто играют, то почему Горький назвал это грехом? Они что, в карты на деньги играют?

Брови Елены недовольно сдвигаются. Полное непонимание. Учитель молчит. Потом, что-то обдумав, задает строгий вопрос:

— Как тебе не стыдно, Ира! Как такое вообще могло тебе в голову прийти!

Елена улыбается торжествующе, весьма довольная собой: ну как же, вошла в роль, назвала Ирину «Ирой» и на «ты», нашла слова, соответствующие, по ее мнению, типичному поведению школьного учителя.

— Но там же написано!

— Где написано?

— В книге.

Ирина взяла книгу со стола, открыла заложенную страницу.

— Вот, на странице тридцать один, где Петр и Наталья обсуждают своих родителей. «Они, старики, — просты; для них это «птичий грех» — со снохой баловаться». Вы же сами задавали нам этот роман прочитать. Почему мне должно быть стыдно? Вот я и спрашиваю, что такое «птичий грех», и что такое «баловаться со снохой», и почему это для Натальи лучше.

— Лучше? — переспрашивает Елена. — Что лучше?

— Не знаю, я думала — вы объясните. Тут написано: «Это и лучше: к тебе не полезет».

Руки у Елены затряслись, она как-то мгновенно утратила всю свою уверенность.