– Значит, этого ты хочешь? Бросить Джеффа и уйти к другому мужчине? – спросила она. – И что от этого изменится?

– Возможно – ничего, – согласилась Мэйбл. – Именно поэтому я до сих пор не «ушла к другому мужчине», как ты выражаешься. Кроме того, я, кажется, все еще немножко люблю Джеффа. Мы с ним большие друзья, только… только он меня не возбуждает.

– Не разумнее ли будет оставить все, как есть? – спросила Глэдис, раздумывая над тем, что она только что услышала. «Большие друзья» – это надо же!.. – Интерес, желание – все это когда‑то у меня было, но я больше в этом не нуждаюсь, – закончила она так твердо, как будто старалась убедить не подругу, а себя.

Но Мэйбл приняла ее слова без возражений.

– Если это действительно так, то тебе очень повезло, – сказала она.

– Нам обеим повезло, – убежденно сказала Глэдис, желая хоть как‑то успокоить Мэйбл и заставить ее трезво взглянуть на вещи. Глэдис отнюдь не была уверена, что обед с Дэном Льюисоном – или с любым другим мужчиной – был правильным решением. Сначала ресторан, потом – придорожный мотель где‑нибудь на полдороге между Гринвичем и Уэстпортом, а что потом? Все то же самое с кем‑то другим? Но до каких пор?

Сама Глэдис даже представить себе не могла, что когда‑нибудь изменит Дугу с другим мужчиной. И после семнадцати лет брака она не хотела никого другого. Глэдис любила мужа и была очень довольна тем, как складывается их совместная жизнь. Во всяком случае, тех слабых сомнений, что изредка у нее появлялись, было недостаточно, чтобы что‑то радикально менять.

– И все‑таки я считаю, что ты распорядилась своим талантом, мягко скажем, не лучшим образом, – снова поддела ее Мэйбл, прекрасно знавшая, где у Глэдис самое слабое место. Лишь раздумывая о своей прерванной карьере, она осмеливалась задавать себе требующие неприятных ответов вопросы. – Тебе необходимо как можно скорее вернуться в фотографию, пока твои реактивы не протухли и сама ты не покрылась плесенью. Иначе когда‑нибудь ты очень об этом пожалеешь.

Мэйбл всегда говорила, что у Глэдис – настоящий, большой талант и что зарывать его в землю – преступно. И хотя Глэдис совершенно искренне не считала себя гением, но все же она была способна реально оценить свои силы. И конечно, иногда ей становилось немного жаль, что столько лет потеряно для работы. В таких случаях она обычно говорила, что если захочет, то сможет вернуться к своей профессии несколько позднее, когда дети еще немного подрастут. Пока же у нее попросту не хватало времени, чтобы сделать хотя бы небольшой репортаж.

Однако это была только часть правды. Другая ее часть заключалась в том, что Глэдис старалась лишний раз не злить Дуга, который ужасно раздражался, стоило ей только завести разговор о карьере.

– Кстати, – решила отшутиться она, – если я снова стану фотографом и начну разъезжать по всему миру, ты того и гляди начнешь обедать с Дугом!

При этих ее словах обе рассмеялись, и Мэйбл отрицательно покачала головой.

– За это можешь не бояться, подруга. Твой Дуг – единственный мужчина, которого я считаю еще большим занудой, чем Джефф.

Глэдис снова фыркнула:

– Гм‑м, будем считать, что я выслушала комплимент в адрес собственного мужа, хотя звучит он несколько сомнительно.

Тут она задумалась. Дуглас – ее Дуглас – действительно уже давно не принадлежал к числу мужчин, которых можно было бы назвать покладистыми или легкими в общении. Что да, то да, но он все равно был хорошим мужем и прекрасным отцом. И ничего другого Глэдис от него не требовала. Она сразу и навсегда отказалась от рискованных авантюр и романтических похождений, которые продолжали увлекать некоторых ее подруг; возможно, именно поэтому Глэдис удавалось неплохо уживаться с собственным мужем, рядом с которым Мэйбл, по ее собственным словам, «сдохла бы со скуки».