Припарковался он, проехав по улице чуть дальше входного портика, остановив свой «Пежо» точно под знаком «Остановка запрещена». Когда много лет назад «важняк» сделал так впервые, его пытался оштрафовать автоинспектор, но Турецкий сумел, не предъявляя документов, уболтать сержанта, что он в такой ситуации нарушил правила только наполовину. На ту половину машины, которая стояла в зоне действия знака. Разрешенная зона парковки забита машинами, встать негде, вот, мол, он и нарушает вынужденно, но, как видите, старается уменьшить нарушение единственным доступным ему способом. И предложил оплатить половину штрафа за половину квитанции. Сержант развеселился и вовсе не стал штрафовать нарушителя. Потом вся патрульная служба узнала, кто именно паркуется под этим знаком, и оберегала синего «француза» от чрезмерно ретивых эвакуаторщиков.

Пройдя мимо традиционных пикетчиков, которые, казалось, и ночевали под дверью, на которой висела эмблема со щитом и перекрещенными мечами, Турецкий почувствовал себя на работе.

— Здорово, Саня! Проходи. Садись. Спасибо, что не забываешь старика.

— Тебя при всем желании невозможно забыть, Костя, потому что ты сам все время о себе напоминаешь, — улыбнулся Александр Борисович.

— Куда же я без вас? — рассмеялось в ответ вызвавшее Турецкого начальство, заместитель генерального прокурора по следствию государственный советник юстиции первого класса Константин Дмитриевич Меркулов.

— Как сам? Как Леля? — Турецкий знал, что Костя любит внешние проявления заботы, и при встречах не забывал доставить другу удовольствие.

— Спасибо. Сам, как видишь, вот он — жив и здоров. А половина моя приболела недавно, но оклемалась уже, тьфу-тьфу! Сам-то как? Семейство в порядке?

— В норме. Чего с ним сделается? — улыбнулся Турецкий. — А я недавно с курорта. Не ты ли меня на него посылал?

— Ага. Отдохнул, значит. Это хорошо.

— Отдохнул, ага, — согласился Александр Борисович. — Я, похоже, только и делаю, что отдыхаю. Скажем, Строганов за решеткой сидеть должен, а он в Госдуме заседает. И что, спрашивается, я наработал?

— Ты опять? — Меркулов нахмурился. — А Орехова с его бандой тебе мало? И Строганова достанем. Я же тебе прокурорское представление подписал? Никуда голубчик не денется.

— Ладно, прости, минутная слабость. Ты меня поболтать вызвал? Или по поводу того дела, о котором вчера по телефону говорил?

— Угадал, Саня. Сыщик, одно слово, — заулыбался начальник и друг. — Ты ознакомился с ним уже?

— Запросил вчера справку в Мосгорпрокуратуре. Должны сегодня доставить нарочным. Я уже и анонимку очередную по этому поводу получил, — вспомнил Турецкий, нащупав в кармане завалявшийся патрон. И подумал: «Не забыть бы закинуть на экспертизу…»

— Ого! Не уверен, что оно связано с этим происшествием. По крайней мере, нет видимых оснований. Сам посмотришь: на первый взгляд обычное ДТП. Собственно, я и позвал тебя, чтоб быстренько ввести в курс дела и доложить о том, отчего оно оказалось у нас. Ты с Ландыревым никогда не сталкивался?

— Нет. Фамилия мелькала где-то. А кто это?

— Следователь окружной прокуратуры. Вел это дело. Свяжешься с ним.

— Угу. Из новых?

— Не так чтобы очень. Нов громких делах не засвечен. Впрочем, какая разница?

— Действительно…

В течение десяти минут Костя поведал Турецкому следующее.

Третьего дня к нему на прием записались два известных в Москве бизнесмена.