Как мастер-реалист (а литературоведы считают, что именно «Горняк» положил начало литературе критического реализма в Южной Африке) Питер Абрахамс вскрывает глубокие пласты южноафриканской действительности, рисует ее динамично, точно, красочно. Страна, о которой мы знаем сравнительно мало, оживает перед читателем в реальных, из плоти и крови, героях, их повседневном быте, будничной работе и незатейливом воскресном веселье. И, конечно же, это роман о человеке: о причудах любви и теплоте человеческих отношений, о безропотном внутреннем рабстве и обретаемом в борьбе с рабством высоком достоинстве души, об истинной дружбе и возрождении личности.

С достоверностью и убедительностью, присущими незаурядному дарованию, Питер Абрахамс выписывает характеры своих героев, их взаимоотношения. Это мир, который был для писателя родным. Он сам жил в таких трущобах, видел разгул таких подпольных пивных, какую содержит Лия. Знал таких парней, как Кзума или Йоханнес, превратившихся в пролетариев, и таких девушек, как Элиза, которая завороженно смотрит на белых, хочет «жить, как белые, ходить туда же, куда ходят они, делать то же, что делают они». Эта реальная картина должна, я думаю, быть не только интересна, но и важна для читателей в нашей стране. И вот почему. «Горняк», повествующий о предвоенной Южной Африке, тем не менее так явно был ориентирован на будущее, что в полной мере осмыслить его пафос мы можем, пожалуй, только сейчас, со значительной исторической дистанции, анализируя развитие антирасистской борьбы в ЮАР.

В то время, о котором рассказывает Абрахамс, вплоть до конца сороковых годов, в Южной Африке еще не была введена политика апартеида, впоследствии так запятнавшая правительство этой страны. Это не значит, разумеется, что официальные порядки носили либеральный характер. Отнюдь нет, и в романе это показано со всей очевидностью. Но все же не было и того завинчивания гаек, которое началось с 1948 года, когда апартеид был провозглашен государственной доктриной. Почему же далеко не радостное время, описанное в «Горняке», сменилось куда более мрачным? Почему так ужесточился государственный режим?

Тому оказалось несколько причин, в том числе и внешних, вызванных осложнениями международной обстановки. Но прежде всего, конечно, — внутренних. Правящие круги были напуганы как раз теми тенденциями, которые показал Абрахамс в своем романе: усилением сопротивления режиму и ростками — пусть еще самыми ранними — солидарности некоторых белых с борьбой чернокожего населения. Ведь роман кончается тем, что против властей и полиции выступают вместе черный и белый. В этой концовке, как и в эпиграфе романа, — надежда на то, что люди протянут друг другу руки даже там, в Южной Африке, даже через самые высокие расистские барьеры. Что они смогут преодолеть укоренявшиеся веками взаимные предрассудки и предубеждения.

Правительство Националистической партии, взявшее власть в 1948 году и удерживающее ее до сих пор, решило покончить с такого рода надеждами. Оно, создавая все новые расистские препоны, разработало обширную законодательную систему, которая усилила расовую дискриминацию и резко ограничила возможности даже самого простого, чисто человеческого общения между людьми, принадлежащими к разным расовым группам.

Одно время создателям политики апартеида, даже казалось, что они добились своей цели. Казалось, что они заставили всех своих противников склонить головы, полностью смириться, замолкнуть. Но события самых последних лет воочию показали, что это не удалось. В стране не прекращаются массовые народные выступления, — не помогает даже такая мера, как чрезвычайное положение, введенное правительством с июля 1985 года. Возник и действует Объединенный демократический фронт, сплотивший в борьбе с расизмом сотни различных организаций, в которые входят представители всех расовых и национальных групп населения страны.