Как удалось заметить, стреляли по нам не столь уж и прицельно, просто создавалась высокая плотность огня по объекту, то есть по нашему домику. Плотный огонь велся еще минут пять. Потом стал постепенно стихать и перемещаться в глубь дворов. На этот раз на окопы возле нашей «базы» никто не покушался. Боевики отходили куда-то в глубь улиц.

Как только боевики прекратили обстрел, на улицах послышались бессвязные крики и матерщина. Где-то совсем поблизости ревела боевая техника. Подошло какое-то подразделение федеральных войск. Высовываться и показываться на глаза своим пока не имело никакого смысла. Наши могли в горячке боя, приняв нас за боевиков, просто перестрелять, особо не заботясь о том, кто мы такие.

Связист благодаря стараниям фельдшера пришел в себя и тихонько блевал в уголку, покряхтывая и непрерывно стеная. Фельдшер подполз ко мне и, не обращая внимания на мои протесты, запихнул мне в ухо ватный тампон, смоченный какой-то вонючей жидкостью.

По лестнице заполз очумевший Паша и помотал из стороны в сторону головой, обрызгав меня каплями крови. Моему заместителю рассекло осколком бровь и досталось кирпичной крошкой по глазам.

— Нормально на низу все! — прокричал он мне на ухо. — В подвале вообще все тихо, стены непробиваемые, но на первом этаже планировочка нарушена!..

Паша поморщился и попытался зажать пальцами рассеченную бровь. Подскочил фельдшер и, несмотря на словесные угрозы, довольно ловко смахнул куском ватного тампона кровь и, зажав голову старшего сержанта под мышкой, из какого-то тюбика выдавил бесцветную жидкость, заклеил рану и, получив чувствительный удар в фанеру, откатился в сторону.

Теперь предстояло показаться на глаза своим и дать себя опознать. Иначе через некоторое время начнется зачистка, и нам может не поздоровится.

Проблему решили просто: мои бойцы, пошептавшись между собой, начали ни с того ни с сего громко орать: «„Спартак“ — чемпион, „Спартак“ — чемпион!».

На улице неизвестные федералы для проформы постреляли по сторонам, не понимая, откуда идут крики, потом криками предложили нам выйти наружу и показаться.

Самому идти ужас как не хотелось. Но пришлось, пересиливая себя, встать и спуститься на первый этаж. Поставив задачу наблюдать за мной и всеми моими передвижениями, я повесил свой РПК-С на грудь и, задрав руки вверх, заорал:

— Иду-у-у, смотрите, иду-у-у!..

Выйдя из дома, я, перепрыгивая груды мусора и окопы, побрел к сетчатому забору, слегка задрав руки вверх, крича во все горло и ожидая пули то ли от своих, то ли от боевиков.

Часть вторая

Глава 6

Возле закопченного БТРа-«восьмидесятки» стояла группка бойцов в касках и черных бронежилетах. Увидев меня и услышав, все дружно повернули стволы в мою сторону. Кто-то очень нервный с перепугу выстрелил. Пули вспахали землю буквально в нескольких сантиметрах справа от меня. Пришлось остановиться и заорать:

— Идиоты, а если я тоже перенервничаю и начну по вам палить?

— Б…, ты кто такой грозный? — заорали мне в ответ.