Победа! «Зампотех» со своей задачей справился на отлично! Садыков, почесав голову, объявил, что помимо вошебойки он еще, оказывается, изобрел стиральную машину. Ну, или ему так кажется, что изобрел. Недолго думая сметливый татарин залил в бак воды по самые края, настругал туда мыла, снова подал воздух и завел паяльную лампу. Вода в баке забурлила, через полуприкрытую крышку бака поперла пена. Вот так дела: хотели вошебойку а получили еще и стиралку, правда, непонятной конструкции, не полностью автоматическую, да и со сливом проблемы, но нам и такая пойдет. За два часа прожарили все свои шмотки и спальники. Садыков, довольный собою, решился отстирать свой грязный и замасленный бушлат, пришедший в состояние «куска мазута» во время реанимационных мероприятий с пожарно-водовозной машиной. Наметив план дел на завтра и неизбежный поход к начальству, я все-таки дописал отчет, нарисовал пару схем, поинтересовался у Паши, когда личный состав подгонит под себя новые рюкзаки, и позевывая заснул. Сквозь сон я слышал выстрелы артиллерии, какой-то грохот и чей-то дружный хохот. Пришлось наорать на личный состав, не выходя из кузова. Бойцы расползлись по своим местам, прихихикивая и что-то обсуждая. Я втянул носом тонкий аромат мыла, исходивший от бушлата, и снова заснул. Ночью просыпался, выходил, проверял дежурившего разведчика, курил, смотрел на пылавший город, ежился и снова залезал в теплый кузов.

С утра я поинтересовался причиной столь безудержного ночного веселья. Паша хмыкнул и заорал во весь голос:

— Татари-ин, подь сюды, командир зовет! И бушлат свой прихвати…

Приплелся водитель, держа в одной руке что-то наподобие детского пальтишки расцветки хаки. Присмотревшись, я сам не сдержался и расхохотался. Садыков все-таки отстирал свой «кусок мазута» и, прожарив его в пару, решил недолго думая высушить его в режиме «жарки». Результат превзошел все ожидания: непостижимым образом бушлат скорчился до детских размеров и теперь больше напоминал чистенькое детское пальто, нежели предмет обмундирования бравого «зампотеха». Посмеявшись над водителем, я озадачил Пашу по поводу подгонки и укомплектования РД и подготовки к занятиям по порядку передвижения в городе и досмотру зданий. Сам же я собирался все-таки найти свое начальство, доложить о результатах выхода и ждать следующей задачи.

Как же мне неохота туда переться. Занимался бы потихоньку со своей группой, никого не трогая и никуда не стремясь. Есть какая-то уверенность, что в верхах пока не до меня.

Однако надо идти. Повесив на шею автомат и сложив в новенький РД бумажки с отчетом и схемами, я потихоньку дошел до пятиэтажки, обогнул ее и еле успел отскочить в сторону. Откуда-то сбоку из подъезда грохнула автоматная очередь, раздались какие-то матюги и вывалилась тройка бойцов, мутузящих друг друга и орущих пьяными голосами.

Вот идиоты, чуть не завалили меня и совершенно не жалеют об этом, продолжая пьяные разборки.

Обойдя голосящую троицу, я двинулся дальше и снова чуть не лишился жизни: из-за пятиэтажки вынырнул на бешеной скорости БТР, и я еле успел отскочить в сторону.

Вот дела: вернулся живой-здоровый с задачи, только уши побаливают, а тут за несколько минут меня чуть не пристрелили и чуть не раскатали в лепешку.

С брони на меня кто-то заорал, я ответил так же лапидарно и приготовился двигаться дальше, но БТР остановился, с него спрыгнул какой-то военный и поспешил ко мне.

Я приготовился или врезать в морду, или обняться с неизвестным.