Послышались выстрелы. По звуку я различил уханье пушек БМП и автоматные очереди. Причем стреляли только с одной стороны. На крышу выполз один из бойцов Романова.

— Командир просил вам передать, чтобы не суетились: это наша броня подходит…

Ну, на этот раз обошлось. А палят по сторонам, скорее всего, ради профилактики, простреливают близлежащие дома. Вскоре я в бинокль различил две головных БМП подходящей колонны с развернутыми в разные сторонами пушками. За броней, укрываясь, перебегала пехота. Романов заранее распределил своих людей на прием колонны, и поэтому на крышу поднялось еще несколько наблюдателей с одноразовыми гранатометами, и мотострелки в который раз, пыхтя и отдуваясь, начали устанавливать свой крупнокалиберный пулемет. Уж лучше бы здесь его оставили, чем таскать с места на место.

Я расставил своих на занятом нами этаже возле окон, а сам залез на крышу — наблюдать.

Головные БМП остановились, пехота залегла — видно, входили в связь. Взлетела ракета. Из окон запустили ракету — видимо, подтверждение. Группка бойцов выбежала из подъезда, залегли цепочкой, взяв под контроль перекресток. БМП подкрались ближе, к ним выбежал Романов и нырнул за броню. С кем-то там пообнимался. И, повернувшись в мою сторону, зная, что я наблюдаю в бинокль, помахал руками. Пехотинцы из головного дозора растянулись вдоль улицы, БМП заняли позиции, прикрывая выход ядра колонны. Подтянулись остальные машины: штуки четыре БМП, три МТ-ЛБ, на которых добирался Романов, и… наш мерно переваливающийся с боку на бок КамАЗ, а за ним красная пожарная машина и «шишига» группы Осипова; колонну замыкал наш БТР. Вот татарин, не сидится ему на месте, в более менее надежном укрытии, да еще и «водовозку» припер. Интересно, кого же он посадил за руль? Сперва захотелось его отругать, а потом ужасно захотелось в горячий душ и в свой командирский отсек — завалиться на нормальную кровать и не дрожать от холода, нюхая вонючий дым сжигаемой мебели и дыша кирпичной пылью.

Броню начали расставлять между гаражей и маскировать. Передвижение колонны все равно замечено боевиками, но лишняя маскировка и удобные огневые позиции не помешают. Пусть попробует эта наглая установка еще раз сунуться: попадет в перекрест огней, и КамАЗ уже никуда не сможет уйти. Ах, как было бы хорошо, чтобы машина и установка достались нам!

Однако я что-то размечтался: народу у меня раз два и обчелся, да в экипаже БТРа всего три человека. Да и то командир пересел на место наводчика за КПВТ, а наводчик сейчас рулит на «пожарке». Эх, мечты, мечты. Ладно, пойдем согласовывать свой вечерний поиск с мотострелками и вновь прибывшими. Романов в курсе нашего ночного выхода, а вот остальные могут не сориентироваться: принять нас за моджахедов да и влупить со всех стволов. Да и про заминированные гаражи и трансформаторную будку надо рассказать, а то не ровен час кто-нибудь полезет и подорвется на своих растяжках.

А через два часа я принял душ и, растянувшись на своей койке, лениво рассматривал один из фотоснимков, оставленный Осиповым, и одним глазом всматривался в экран телевизора. В душе плескался Романов и выкрикивал какую-то похабщину. Жизнь налаживалась, и все было бы хорошо, если бы только не пропала группа «супердиверсантов». А может, я ошибался и у Осипова была какая-нибудь совершенно другая задача, и он просто специально ввел меня в заблуждение? Все может быть, но все-таки, если договаривались, я пойду их искать. На мой запрос о ночном поиске мне никто не ответил, связь пропала. Решение я принял сам и, согласовав все вопросы теперь уже с многочисленными поддерживающими меня подразделениями, готовился, мирно подремывая на кровати. Радовало то, что вместе с броней с «Бульвара» прибыл и минометный расчет, и маленький солдатик, командир расчета, неторопливо выбирал позиции.