— Единственный прихлопнутый тут вы! — все же разозлившись, ответила я. — И вообще, почему вы так обращаетесь с клиентами? Книгу жалоб не затруднит принести?

Последнее я произнесла намеренно громко, чтобы слышали все присутствующие. Нервы, и без того болтавшиеся на веревочке, отправились в свободное плавание по океану истерики. Но эмоциям нужен был выход, потому в книге жалоб я написала большое послание амфибрахием, рифмуя имя Павел со всеми знакомыми мне ругательствами, самым приличным из которых было слово «имбецил». Со мной так с самого детства. Я спокойно отношусь ко всем людям, ограждая себя от их вмешательства в мое личное пространство. Но всегда найдется несколько индивидов, способных вывести из себя, довести до трясучки. Причем, казалось бы, что злиться — мои эмоции ничего не изменят, а подобные шаги только сильнее разозлят этих самых индивидов — но ничего с собой поделать не могу.

— Ты что, действительно на Альвину работаешь? — тихонько поинтересовалась Марина.

— Да, — ответила я.

— Быстро же она нашла замену, — прошипела та, внезапно разозлившись, после чего резко развернулась и позволила себе выйти вон. Павел проводил ее филейную часть задумчивым взглядом. Кажется, такой негативный отзыв от меня его даже не задел. Все же купив чай, я направилась в сторону «безымянного магазина». Может предложить Альвине повесить на него вывеску?

Возле входа я обнаружила Марину, стоящую и разглядывающую витрину. Парни, проходившие мимо нее, восхищенно оглядывались, посвистывали и вообще, вели себя, как животные, разве что ногу не задирали, чтобы пометить.

— Что-то хочешь приобрести? — ехидно поинтересовалась я. — Хвосты крыс, почки голубя или что-нибудь еще?

Несмотря на личные недовольства друг другом, с Мариной было легко беседовать. Диалог ничего не сковывало даже когда я перечисляла возможный ассортимент магазина. Хотя при разговоре с тем же Ванькой, что-то сковывало, не позволяло поведать подробности. Потому и пришлось сказать, что я работаю в книжном.

— Об ассортименте этого магазина мне известно больше, чем тебе, — огрызнулась та.

— Ааа, ну классно. Так что, заходишь? — я гостеприимно приоткрыла перед ней тяжелую дверь, зажимая пакет с чаем подмышкой.

— Да, захожу… — пробормотала она, чуть притормаживая перед самым порогом.

— Давай скорее, дверь тяжелая, — проворчала я.

Девушка вошла внутрь, я последовала ее примеру. Как только я оказалась внутри, тут же почувствовала воцарившее напряжение. Дэм с Альвиной взирали на рыжеволосую весьма удивленно, но хранили гнетущее молчание. Теперь не оставалось никаких сомнений — они знакомы.

— Всем привет… — пробормотала Марина, глядя в пол.

— Ну и что ты тут забыла, нечисть? — строго спросила Альвина. Марина дернулась, как от удара, отчего мне стало ее даже капельку жаль. Я решила не отвлекать их от столь увлекательного диалога и занялась приготовлением чая. Чайник, самый обычный, электрический, я обнаружила на полке под кассой. На всякий случай хорошенько его помыв, я набрала туда воды и поставила кипятиться.

Занялась поиском чашек — в подсобке как раз стоял один из сервизов. От чашек чуть веяло теплом. Стоп… Да это же… Ёхен-тэммоку, если не ошибаюсь, что расшифровывается с китайского, как меняющиеся светила. Очень символичное название, потому что сами чашки являли собой отражение звездного неба, на их гладкой поверхности были рассыпаны светлые пятна. Эти чашки считаются пра-отцами всей чайной утвари. Сомневаюсь, что они настоящие, потому что их проблематично найти даже в музее, а тут так неаккуратно составлены на столике.