— На самую лучшую свою половину, — холодно ответил Дарсан.

— Ммм, — Лерия прошла чуть-чуть вперед. — Недавно я читала, как появляются дети при слиянии двух видов, принадлежащим разным мирам. В нашем случае, человека и демона… И знаешь, дорогой папочка, у обоих особей должен быть высокий уровень гормона, отвечающего за столько зыбкое чувство любовь. Хотя, там целая реакция должна происходить, начиная с яркого проявления фенилэтиламина с анандамидом и… впрочем, это не так интересно. Важно, что лишь в таком случае есть вероятность зачать плод. Следовательно, твоя ненависть к людям не такая уж искренняя?

— Твоя мать была исключением, — хрипло ответил Дарсан.

— Ой, ну что ты… — отряхнув каблучок от земли, произнесла Лерия. — Поэтому ты ее убил?

В этот момент я пожалела, что взаправду не отрубилась. Сад словно застыл, цветы и кусты перестали шевелиться. Даже мелкие насекомые спрятались под растения, норовящие ранее их сожрать. А сам воздух сгустился.

— Я. Ее. Не. Убивал. — фактически по слогам произнес Хар Дарсан.

— Ты прекрасно знал, что человеческое тело не способно выносить плод демона. Ты мало того, что не смог удержать либидо в штанах, так еще и не предотвратил саму беременность.

Я не питала каких-то нежных чувств к Хару Дарсану, напротив — боялась его, он мне был неприятен. Буквально несколько минут назад он словно упивался моим страхом, но сейчас мне было его по-настоящему жаль.

Слышать подобные слова от дочери — больно. Когда собственный потомок намеренно засыпает в рану соль, заливает лимонным соком и ковыряется длинной палкой — больнее вдвойне.

— Я гляжу, ты начинаешь умнеть, — неожиданно хмыкнул Дарсан. Иллюзия его переживаний рассыпалась тысячью осколков — это ему я сострадала? Он так легко отреагирует? — Так и быть, чего ты хочешь?

— Оставь человечку мне.

— Нет.

— Хочешь и ее обрюхатить и бросить ее душу своим шавкам на растерзание?

Обрюхатить? Душу на растерзание? Да что, ешкин-кошкин, тут происходит?!

— Ты можешь с ней общаться, но ее душа уже принадлежит мне, я не стану отдавать тебе столь ценный экземпляр, сломавший печать.

— Сломавший печать? — Лерия удивленно приоткрыла рот, являя миру короткие симпатичные клыки с маленьким камушком на одном из них.

— Заставивший ее треснуть, если быть точным. Но Мередел и ее страх помогают печати зарасти, чтобы в последствии сама печать перенесла ее в Рахин.

Лерия хищно уставилась на меня, взор ее пылал интересом и что-то мне подсказывало, что ничем хорошим это для меня не кончится… Ешкин-кошкин, это точно какой-то особо-дебильный страшный сон! Надо только поскорее проснуться!

— Отец! — торжественно произнесла девушка, подмигнув мне. — Давай оставим ее тут!

— Ты прекрасно знаешь, почему мы этого допустить не можем, — устало ответил Дарсан.

* * *

— В Меределе не так уж и плохо, — тараторила Лерия на ходу.

Мы шли по одному из коридоров. Я старалась запоминать, какие комнатки и закоулки следуют друг за другом. Скорее всего, это невозможно — замок походил на переменчивый лабиринт, с сотней крохотных ответвлений, способных привести к выходу, но десятком крупных, заводящих в тупик.

— Иногда у папы гости, как правило высший демонический свет. Жуткие зануды, я тебе скажу. У каждого из них пунктик — показушная ненависть к людям. Хотя фактически любой может похвастаться выродками вроде меня, плодами любви с человеком и «поганого» кровосмешения, — Лерия театрально закатила глаза.