Чаггер вырвал палку со скребком из рук Дуна и принялся водить им по дну.

— Я это уже понял, — ответил Дун, — но не мог его разглядеть, потому что…

— Вот! — воскликнул Чаггер, не слушая Дуна. Вытащив скребком пробку из водорослей и мусора, он вернул скребок Дуну. Уровень воды вновь начал быстро понижаться. — А теперь принимайся за дело. И старайся иногда пускать в ход мозги, если они у тебя, конечно, есть.

Чаггер ушел, а Дуну пришлось крепко сцепить зубы, чтобы сдержать ярость. Он смотрел вслед удаляющемуся Чаггеру и представлял себе, как бросает в него палку со скребком, как скребок вонзается ему в спину между лопатками.

«Я терпеть не могу, когда со мной так разговаривают, — думал Дун. — Словно с дебилом. Почему он так разговаривает со мной?»

Когда вода полностью ушла, Дун снял ботинки и залез в фонтан. Опустившись на колени в зеленую слизь, которая покрывала дно, он принялся скрести стенки и очищать их тряпками. Время от времени мимо проходили люди и смотрели на него. «Фу!» — говорили они и морщились. Дун думал, что это «фу» относилось к нему, и не удивлялся, потому что стал таким же грязным, как тряпки, которыми он пользовался. И никто не сказал: «Нужная работа!» Никто не порадовался тому, что теперь фонтан будет чистым.

Закончив работу, Дун открыл впускной клапан, перекрыл сливную трубу, и бассейн стал наполняться водой. Дун сел на бортик и опустил ноги в воду, чтобы смыть с них зеленую слизь, и посидел так несколько минут, отдыхая. Чистая речная вода приятно холодила ноги.

Из—за угла появился Чаггер.

— Что это ты делаешь?! — заорал он, широкими шагами приближаясь к Дуну. — Я не знаю, как было принято там, откуда вы пришли, но здесь если уж мы работаем, то работаем, не сидим, таращась в небо.

Дун уже собрался сказать, что он не таращился в небо, а присел на пару минут отдохнуть. Но едва открыл рот, его вдруг охватила дикая злость — его затрясло, он побагровел. Дун испугался, что взорвется, если произнесет хоть слово. «Не злись», — сказал он себе, вспомнив совет отца: если дать волю злости, последствия будут непредсказуемыми.

— Ты не отвечаешь, когда с тобой говорят? — не унимался Чаггер. — Может, ты меня и не слышал? Может, мне нужно выразиться яс нее? — ревел он. — Пошевеливайся, тупой вар вар! И побыстрее! — Он схватил Дуна за руку и дернул на себя.

И тут ярость, переполнявшая Дуна, стала неуправляемой.

— Отпусти меня! — закричал он. — Я не вар вар! Варвар — это ты! Ты!

Он попытался вырваться из рук Чаггера, но тот держал его крепко. Дун предпринял вторую попытку, отпрянул назад и задел ведро, которое стояло на бортике. Ведро полетело на мостовую, его содержимое выплеснулось на девушку, которая в этот момент проходила мимо. Та закричала. Люди бежали к фонтану и что—то зло кричали Дуну, которому все—таки удалось вырваться из цепких пальцев Чаггера.

Мгновение они стояли, испепеляя друг друга взглядами. Дун знал, как он выглядит со стороны: грязный, с безумными глазами — мальчик—плохиш, который может уничтожить еду, а в приступе ярости еще и бросается на людей.

Он повернулся и зашагал прочь. Отойдя от фонтана, вдруг вспомнил, что оставил там ботинки, но возвращаться не стал и дошел до «Пионера» босиком.

«Ну что же это за напасть такая, — думал он. — Из—за меня все становится только хуже. И при этом моей вины нет никакой. Я изо всех сил стараюсь выполнять порученную мне работу. И смотрите, что из этого выходит».

— С этим мы разберемся, — услышал он от Тика в тот вечер. Они стояли у черного хода в гостиницу.