— Пистон, Пилка и Челнок. Выиграли шестнадцать боев. Рекорд Южной Калифорнии для одной псарни.

Дэнни повернулся на голос. В дверях хибары сразу налево от него увидел жирдяя в комбинезоне. На нем были очки с очень толстыми стеклами: со зрением у него явно были серьезные проблемы. Дэнни отколол свой жетон и сунул его в карман, подумав, что человек любит поговорить, и решил применить тактику страхового агента.

— Можно вас на два слова? Хотелось бы поговорить о ваших собаках.

Человек не спеша двинулся к ограде, щурясь и часто мигая.

— Бут Конклин. Вы насчет купить себе хорошего пита?

Дэнни посмотрел Конклину в глаза. Один глаз бегал, второй был мутный и закрыт катарактой:

— Дэн Апшо. Расскажите мне о них.

— И расскажу и покажу, — сказал Конклин, указывая на загон с пятнистой собакой, и открыл щеколду. Пес выскочил, ударил передними лапами в ограду и стал лизать проволоку. Дэнни наклонился и почесал его морду. Скользкий красный язык скользнул ему по пальцам.

— Хороший мальчик, славный парень, — сказал Дэнни и тут же отбросил гипотезу доктора Леймана как совершенно негодную.

Хозяин проковылял назад, взял в руки длинную палку:

— Первый урок с этими собаками — не сюсюкать с ними — они не будут вас уважать. Пистон — хлебом не корми, дай только на ноге попрыгать. Брюки промокают в момент. Уоллас — он мне родня — так его окрестил — Пистон, потому как он всегда норовит вставить пистон. Лежать, Пистон!

Пес продолжал лизать Дэнни палец; Конклин огрел его по заднице палкой. Пес взвизгнул, попятился и, упав на спину, стал тереться спиной о землю, болтая в воздухе всеми четырьмя лапами. Дэнни почувствовал, как его руки сжались в кулак. Конклин сунул палку псу в пасть. Он сжал челюсти, Конклин поднял его и держал на вытянутой руке. Дэнни открыл рот. Конклин спокойно продолжал говорить, будто держать на конце палки семьдесят фунтов живого веса было для него пустяком:

— Питы — сами бойцы, так что им это нипочем. Но я вам не продам собаки, ежели вы будете с ней панькаться.

Пистон недвижно висел в воздухе, от рычания его шея вибрировала. Каждый мускул на теле собаки четко прорисован, и животное казалось Дэнни совершенством дикой красоты. Он сказал:

— Я живу в квартире и собаку держать не могу.

— Значится, пришли так — поглядеть да поболтать?

Рычание Пистона становилось глуше и добродушнее, его яички поджались и высунулся член. Дэнни отвел взгляд:

— Больше расспросить.

Конклин глянул искоса, глаза за толстыми стеклами очков сузились:

— А вы часом не полицейский?

— Нет. Я — страховой инспектор. Занимаюсь иском, связанным со смертью, и подумал, что вы мне сможете помочь в одном вопросе.

— Всегда рад помочь, верно, Пистон? — сказал Конклин, поднимая и опуская палку с висевшей на ней собакой, и одновременно тряся ее. Пистон взвыл, издал визг и заскулил. Дэнни понял, что происходит, и уставился в толстые стекла очков. Пистон издал последний вой-визг-скулеж, отпустил палку и рухнул на землю. Конклин рассмеялся:

— Вы, видать, не понимаете, как с питами шуткуют. Задавайте ваши вопросы, молодой человек. У меня есть родственник, он тоже по части страхования, так что я вашего брата навидался.

Пистон подкрался к забору и старался потереться мордой о колено Дэнни. Тот сделал шаг назад:

— Речь идет об убийстве. Убитый был жертвой человека, но полицейский, производящий дознание, считает, что после убийства на труп напустили собаку, койота или волка.