Молча шагая рядом, они обошли вокруг парка, глядя на парочки, идущие им навстречу, и улыбаясь знакомым. На проспекте остановились. Посмотрели друг на друга.

– Ты хорошо взвесила? – спрашивает Альберто.

– Да, – отвечает она. – Думаю, что да.

– Хорошо. В таком случае не будем больше говорить об этом.

Она кивает и улыбается ему и сейчас же принимает равнодушный вид. Он протягивает ей руку. Она подает свою и говорит спокойно и приветливо:

– Мы ведь останемся друзьями, правда?

– Да, – отвечает он. – Конечно.

Альберто уходит по проспекту, мимо машин, стоящих вдоль ограды парка. Доходит до Диего Ферре, сворачивает. Улица пустынна. Он идет крупным шагом посередине мостовой. Не доходя до улицы Колумба, он слышит за спиной торопливые шаги и чей-то голос, окликающий его по имени. Он оглядывается. Это Малышка.

– Привет, – говорит Альберто. – Почему ты здесь? А где же Матильда?

– Ушла. Ей надо вернуться домой пораньше. Малышка подходит и хлопает Альберто по плечу.

Его лицо светится дружелюбием.

– Жаль, конечно, что так получилось с Эленой, – говорит он. – Но я думаю, это к лучшему. Она тебе не подходит.

– Откуда ты знаешь? Мы же только что поссорились.

– Я еще вчера знал. Все знали. Только ничего не говорили, чтобы не огорчать тебя.

– Я тебя не понимаю. Говори, пожалуйста, яснее.

– А ты не обидишься?

– Да нет! Скажи, наконец, в чем дело.

– Элена без ума от Ричарда.

– От Ричарда?

– Да, от этого, со Святого Исидора.

– Кто тебе сказал?

– Никто. Все знают. Они вчера были вместе у Нати.

– Ты хочешь сказать – на вечеринке у Нати? Неправда, Элена там не была.

– Была, в том-то и дело. Мы не хотели тебе говорить.

– Она сказала, что не пойдет.

– Потому я и говорю, что тебе не стоит с ней встречаться.

– Ты видел ее?

– Да. Она весь вечер танцевала с Ричардом. Ана подошла к ней и спросила: «Ты что, поссорилась с Альберто?» А она сказала: нет еще, но все равно я объяснюсь с ним завтра. Только не расстраивайся.

– Вот еще, – говорит Альберто. – Наплевать. Она мне самому что-то надоела.

– Молодец, – говорит Малышка и опять хлопает его по плечу. – Так и надо. Подцепи другую. Пускай помучается. И тебе удовольствие. Возьмись, например, за Нати. Высший сорт. И сейчас одна.

– Пожалуй, – говорит Альберт – Неплохая мысль.

Они прошли второй квартал Диего Ферре и прощаются у дверей. Малышка несколько раз хлопнул его по плечу в знак солидарности, Альберто вошел в дом и направился прямо к себе. Там горел свет. Он открыл дверь: перед ним стоял отец и держал в руках табель, мать в задумчивости сидела на кровати.

– Добрый вечер, – сказал Альберто.

– Здравствуй, – сказал отец.

Он был в черном, как обычно, свежевыбритый, гладко причесанный. Глаза смотрели строго, но когда их взгляд остановился на сверкающих ботинках, на галстуке в серый горошек, на белом платочке, выступающем из кармана пиджака, на безупречно чистых руках, на манжетах рубашки и стрелках свежевыглаженных брюк, в них мелькала улыбка. Отец оглядывал себя как бы невзначай, но то, что он видел, ему нравилось, и он улыбался, а затем вновь напускал на себя строгость.

– Я ушел пораньше, – сказал Альберто. – У меня голова разболелась.

– Наверное, грипп, – сказала мать.