|
В надлежащее время Элвин впишется в общую картину города. Любая, сколь угодно эксцентричная или блестящая индивидуальность не сможет повлиять на гигантскую инерцию общества, остающегося практически неизменным более миллиарда лет. Джезерак не просто верил в стабильность - он попросту не мог представить себе ничего иного. - Проблема, беспокоящая тебя, очень старая, - сказал он Элвину, - но ты будешь удивлен, узнав, для сколь многих, принимающих все наше окружение как должное, она не только не представляет интереса, но даже как бы не существует. Действительно, некогда человечество занимало пространство, бесконечно превосходящее этот город. Ты видел кое-что из прежнего облика Земли - того, который он имела до пришествия пустынь и исчезновения океанов. Записи, которые тебе так нравится просматривать - древнейшее из всего, чем мы располагаем. Только в них показано, какой была Земля до появления Пришельцев. Полагаю, что немногие видели их: эти бескрайние, открытые пространства нам трудно созерцать. И даже Земля была, конечно, лишь песчинкой в Галактической Империи. Но провалы между звездами - это кошмар, которого человек в здравом рассудке представить не может. Наши предки пересекали их, отправившись на заре истории возводить Империю. Они пересекли межзвездные бездны в последний раз, когда Пришельцы загнали их обратно на Землю. Легенда гласит - но это лишь легенда - что мы заключили договор с Пришельцами. Они могли владеть Вселенной, раз уж так нуждались в ней, мы же удовлетворились миром, в котором родились. Мы соблюдали этот договор, позабыв пустые мечты нашего детства. И ты, Элвин, тоже позабудешь их. Люди, построившие этот город и задумавшие населяющее его общество, владычествовали не только над веществом, но и над сознанием. Они поместили в эти пределы все, что только могло когда-нибудь понадобиться человеческому роду - и были уверены, что мы никогда не покинем их. Физические препоны наименее важны! Возможно, существуют пути, ведущие из города, но я думаю, ты не пройдешь по ним слишком далеко, если даже и обнаружишь их. А если б тебе и удалась эта попытка - каков был бы результат? Твое тело не выдержит условий пустыни, где город больше не сможет защищать и оберегать его. - Если выход из города существует, - медленно произнес Элвин, - что же помешает мне покинуть его? - Это глупый вопрос, - сказал Джезерак. - Полагаю, ответ тебе уже известен. Джезерак был прав, но в ином, не предусмотренном им самим смысле. Элвин действительно уже знал - или, точнее, он догадался. Ответ он получил от своих друзей: и в жизни, и в грезах, в приключениях, по ту сторону реальности, которые он разделял с ними. Они никогда не сумеют покинуть Диаспар; но Джезерак не подозревал, что принуждение, управлявшее их жизнями, не имело власти над Элвином. Элвин не знал, является ли его уникальность делом случая или же результатом какого-то древнего плана; но так или иначе, данное свойство его сознания было следствием именно этой уникальности. Интересно было бы узнать, сколько других способностей предстояло ему еще открыть в себе. В Диаспаре никто не спешил, и это правило редко нарушалось даже Элвином. В течение нескольких недель он тщательно обдумывал проблему и провел немало времени в поисках самых ранних записей в исторических хрониках города. Потом, поддерживаемый невидимыми руками антигравитационного поля, он часами лежал, пока гипнопроектор раскрывал прошлое его сознанию. По окончании записи машинка расплывалась и исчезала, но Элвин еще долго покоился, глядя в никуда, прежде чем сквозь века вновь обратиться к реальности. Вновь и вновь перед его мысленным взором проходили бесконечные, более обширные, чем сами континенты, просторы бирюзовой воды, волны, накатывающиеся на золотистые берега. В ушах гремел прибой, застывший миллиард лет назад. Он вспоминал леса, степи и удивительных животных, некогда деливших с Человеком этот мир. Этих древних записей сохранилось очень мало; обычно считалось (хотя никто и не знал, по какой причине), что некогда, между появлением Пришельцев и строительством Диаспара, все воспоминания о первобытной жизни были утрачены. |
