Хет вздохнул и приподнялся на локте. Он все же надеялся, что она будет отрицать.

— В следующий раз, когда будешь маскироваться, не бери с собой боль-палку. Профессиональный торговец унюхает ценную вещь даже при сильном ветре, дующем над недавним кострищем.

Сейчас он сам обладал символом имперской мощи. Все Хранители имели статус патрициев Первого яруса, но, кроме того, они приносили особую клятву Электору, и предполагалось, что они исполняли его волю так, будто своей воли у них отродясь не бывало. Будучи Хранителем, Илин могла одновременно занимать немало разных важных постов. Она могла быть шпионом, дипломатом, убийцей. Какие последствия это могло иметь для их намечающейся дружбы, Хет и сам не мог определить. Он знал, что Хранители рыщут в поисках доказательств существования особых сил и талантов по всем городам Приграничья, отбирая среди молодежи тех, кто годится для Первого яруса Чаризата и достоин носить белую мантию. Они всюду подыскивают кандидатов, но в данном случае не требовалось особого умения, чтобы понять: Илин — патрицианка по рождению.

— И поэтому ты ее спрятал? — спросила она.

— Кого спрятал?

Теперь наступила очередь Илин в раздражении осматривать высокий потолок Останца. Наконец она сказала:

— Если я не ошибаюсь, мы заключили мир. Мне было бы приятно, если б ты попробовал вспомнить до того, как мы вернемся в город, где именно ты спрятал кое-что. Иначе я окажусь в еще более тяжелом положении, нежели сейчас.

Хет снова порылся в костре, обдумывая ситуацию. Если она действительно могла слышать то, что он думает, как это говорили о Хранителях, она должна была бы уже знать, где сейчас находится боль-палка. Илин все еще казалась ему слишком юной. Может, поэтому она и не смогла пустить в ход свои силы, когда на них напали разбойники? Тогда он спросил:

— А зачем была та тряпка с узелками? Предполагалось, что я рухну замертво?

— Да нет! — Она фыркнула и отвернулась, возможно, ощущая неловкость. Она должна была не пропустить тебя в зал. Мне казалось, я сделала все, как надо.

— И вышел пшик, — сказал он.

— Это-то я и без тебя поняла.

Ее голос звучал напряженно, и Хет решил больше не подшучивать по этому поводу. Он протянул руку и опять взял табличку. Удержаться было невозможно, раз кристаллики так горели в свете костра.

— Она твоя?

— Нет. Я… взяла ее. Мне надо было привезти ее сюда, чтобы посмотреть: в самом ли деле это то, что думает мой господин? Кто-то же должен был подтолкнуть их всех, чтобы перешли от бесплодной болтовни к действиям, чтобы добиться прогресса. — Она крепко растерла лицо ладонями и вздохнула. — Надо признаться, что я поступила… ну… несколько опрометчиво.

— Опрометчиво. Импульсивно. Глупо. — Это был пример, явно показывающий разницу в их положении: когда Хет что-нибудь брал, это называли воровством.

— Нет, не глупо. Сеул считал так же, как и я, что нам нужно принести эту редкость в один из Останцов, но никто из нас ничего не знал ни о них, ни о редкостях, и мы, оказавшись тут, стали бы тыкаться из стороны в сторону без всякого смысла. Я вообще никогда еще не забиралась так далеко в Пекло. Илин уставилась в огонь. — Это была его идея — нанять тебя. А Джак был моим ликтором. Он узнал, что мы затеяли, и настоял на том, чтобы идти с нами. Она сглотнула комок в горле, вспомнив, что оба мужчины уже давно мертвы.

Это объясняло отношение Джака к Илин. Телохранители обычно были наемные слуги, происходившие из нижних ярусов, тогда как ликторы — личные вассалы из семей патрициев низшего ранга. Их давал придворным сам Электор в награду за верную службу. Объясняло это и Сеула. «Итак, он тоже Хранитель», — подумал Хет.