Мулагеш смотрит на Шару, словно глазам своим не верит.

– У меня не было времени составить подробный план! – восклицает та.

– А мне что теперь делать?!

– Я понятия не имела, что все это случится прямо сейчас!

– Так вот оно случилось и происходит! Прямо сейчас! И скажу откровенно, Главный дипломат: что-то мне не верится, что план сработает!

Пол вздрагивает. Снаружи раздаются вопли солдат. Шара и Мулагеш бросаются к окну – и успевают увидеть, как оседает, словно взорванное изнутри, четырехэтажное здание в десяти кварталах от них. Через тучу пыли и кучи мусора маршируют блестящие сталью фигуры, наставив огромные мечи остриями вверх.

– Они что, дома могут рушить на своем пути? – ахает Шара.

– Ну и как ты предполагаешь, – мрачно спрашивает Мулагеш, – справиться с этими ребятами?

Шара поправляет на носу очки:

– Что у нас с оружием?

– Обычные самострелы плюс пять небольших скорострельных пушек.

Мулагеш складывает большой и указательный пальцы кружочком:

– Ты их заводишь, и они стреляют вот такими кругляшиками, по две штуки в секунду.

– Покрупнее калибром пушек нет?

Мулагеш отрицательно качает головой:

– Нет. Условиями договора на Континенте запрещена передвижная крупнокалиберная артиллерия.

– А эти кругляшики смогут пробить доспехи этих… существ?

– Ну… это же божественные доспехи?

– Но, возможно, Колкан, – рассуждает Шара вслух, – не знает о существовании пороха?

– Очень не хотелось бы ставить этот эксперимент на себе. Я бы предложила отступить. Но эти существа, похоже, очень быстро передвигаются.

– И, даже если мы отступим, воздушные корабли никуда не делись, к сожалению… – замечает Шара.

Мулагеш неверяще смотрит на нее:

– Какие еще воздушные корабли?

– Нет времени объяснять. У нас телеграф работает?

Мулагеш снова качает головой:

– Перестал. Пару минут назад. Вообще все, что от электричества запитано, отключилось.

– Видимо, это все Колкан. Но я не думаю, что мы можем отступить, а еще я не думаю, что мы можем остаться. И предупредить Галадеш тоже не можем… – Шара трет виски.

«Всегда считала, что когда-нибудь придется умереть за родину, но чтоб так…»

Она оглядывается на выдвинутый ящик с глупой детской надеждой: а вдруг там завалялся еще один наконечник черного свинца?

Но вместо этого на глаза ей попадается кожаный мешочек. А в нем, как она прекрасно знает, – десяток с небольшим белых таблеточек.

– Хм… – И Шара вынимает мешочек и заглядывает в него.

– Если у тебя возникли какие-то соображения, – замечает Мулагеш, – мой тебе совет: думай быстрее.

Шара вынимает таблетку и взвешивает ее на ладони:

– Философский камень.

– Наркотик, который ты дала тому парнишке в тюрьме?

– Да. С его помощью можно общаться с Божествами. Но он также повышает эффективность некоторых чудес.

– И что?

«Это самоубийство», – думает Шара.

– Ну так и что? – снова спрашивает Мулагеш.

«А не воспользоваться этим шансом – тоже самоубийство».

И Шара неохотно отвечает:

– Так получилось… что я знаю много чудес. М-да.

В нескольких кварталах обрушивается еще одно здание, сайпурские солдаты нервно переглядываются, но Мулагеш невозмутимо продолжает:

– С самого детства каждый из вас мечтал вырасти и стать как кадж, правильно? Вы хотели сражаться в этих битвах, побеждать, как он, покрыть себя бессмертной славой? Так вот, напомню вам, мальчики и девочки, об одном историческом событии!

На берегу Солды что-то взрывается, и в небо между двумя белыми небоскребами выстреливает огненный шар двадцати футов в диаметре.