— Привет, — неуверенно улыбнулась Инна. — Ты чего тут сидишь один? Прячешься, наверное?

— От него не спрячешься, — ответил мальчик. — Везде найдет.

От безнадежности, прозвучавшей в его голосе, у Инны мурашки побежали по спине. Маленькие дети не должны разговаривать таким тоном. Их голосам полагается быть звонкими, радостными, в них должен звучать беззаботный смех, а не горечь.

— О ком ты говоришь? — спросила Инна.

— Вы не здесь живете. — Мальчик не ответил на ее вопрос. — А то бы знали.

Разговор стал закручиваться какой-то неправильной спиралью, уводить не туда.

Инна сняла с плеча сумку, опустила ее на землю и присела на корточки возле мальчика. Теперь их лица оказались близко-близко, и внезапно она ощутила укол в сердце.

Эти удивительные глаза… Как она сразу не заметила?

Мальчик был неуловимо похож на Игоря.

Единственного мужчину, которого она любила.

И которого потеряла.

То был прекрасный, сумасшедший роман, закончившийся четыре года назад ощущением гулкой пустоты и нестерпимой боли. В последний день жизни этого романа, очнувшись от наркоза, Инна поняла, что у непоправимых ошибок, оказывается, есть особый запах — острый, холодный больничный запах, намертво въевшийся в стены операционных блоков. С тех пор в поликлиниках и больницах на нее всегда медвежьей тяжестью наваливалось предчувствие беды.

С того дня им с Игорем стало невыносимо бывать вместе. Они жили рядом, здоровались и прощались, садились за стол и проводили вместе ночи, но оба понимали, что все между ними умерло.

Ее лживые слова о том, что дети — новые, желанные, запланированные, появившиеся вовремя, а не тогда, когда ей жизненно необходимо проявить себя на работе с самой лучшей стороны! — обязательно будут, казались выцветшими, тонкими, как папиросная бумага. Они рвались, умирали, не успев скатиться с губ, и не было им веры…

Игорь очень старался, но Инна видела, что у него ничего не выходит. Их колесница летела под откос, и остановить падение оказалось уже невозможно.

Однажды Игорь ушел и не вернулся. Спустя несколько месяцев Инна случайно узнала, что он уехал из города. А потом женился. Наверное, его жена родила ему сына или дочь.

«Ничего, — утешала Натуся, — значит, не твой человек».

Инна соглашалась, толкая внутрь себя слезы. А что еще оставалось?

Натусе легко говорить: ее-то человек не заблудился на перепутье, нашел к ней дорогу.

— Я Инна. А тебя как зовут? — спросила она, и голос против воли дрогнул.

Если бы она тогда не струсила, не оказалась такой тщеславной, не была помешана на своей карьере, то их с Игорем сын мог быть похож на этого мальчика.

— Игорь Киселев. Все Гариком называют, — ответил мальчик, и сердце Инны пропустило удар.

Какое невероятное совпадение! Такого просто не бывает!

Неужели это возможно — оказаться в богом забытом месте, среди странных, будто затерянных в безвременье людей, и в каком-то закоулке повстречать мальчика, который одним своим видом жестоко напомнит тебе о самом большом счастье и самой страшной потере в твоей жизни? Вытащит из памяти то, о чем ты пытаешься забыть.

— Ты играешь с кем-то? Где твои друзья? — поспешно спросила Инна, стараясь прогнать непрошеные воспоминания.

— Я не играю. Жду. — Мальчик опустил голову, уперся лбом в колени. — Мне нельзя домой. Я бы к ребятам пошел, но они не…

Раздавшийся внезапно громкий скрип и последовавший затем удар заглушили его последние слова.

Гарик подскочил на месте, как подброшенный, и в следующее мгновение оказался на ногах.