Вы могли бы подумать, что я ревную из-за очевидной привязанности Малкольма к Бекке. Знаю, это звучит ужасно, но пока я не увидела ее картины, то действительно немного ревновала. Сама я не особенно умна, не умею рисовать, не умею танцевать и петь. Я всего лишь неплохо готовлю… Слава богу, мне повезло с внешностью: высокая, с ногами длиною в вечность — мне бесчисленное множество раз говорили, что у меня красивое тело и великолепная кожа. Добавьте к этому большие зеленые глаза, длинные, густые, светлые с рыжинкой волосы и тонкие черты лица, и вы получите весьма привлекательную упаковку — на нее оборачивались, еще когда я была подростком. Да, пусть у меня есть не много, но это немногое я всегда обращала на пользу своей семьи.

Мысль о том, что Бекка красива и талантлива, на самом деле меня чуть-чуть тревожила: вдруг Малкольму станет со мной скучно и он вернется к ней? Однако его отнюдь не восторженный отзыв о Беккиных картинах убедил меня перестать беспокоиться по поводу его отношения к ней, пусть даже в этом не было ничего рационального.

— Сказал. Отличный выбор.

Я улыбнулась Малкольму и увидела, что ему до смерти хочется расхохотаться. Его рука скользнула с моей талии вниз и сжала бедро, и я придвинулась к нему, успев заодно взглянуть на мобильник. От Коула по-прежнему ничего.

— Джо, это парень Бекки, Кэмерон, — внезапно сообщил Малкольм, и я быстро подняла голову, чтобы наконец рассмотреть мужчину, на которого избегала глядеть последние несколько секунд.

Наши взгляды встретились, и я ощутила, как меня снова пробрала волнующая дрожь.

Его глаза оказались кобальтово-синими. Они быстро осмотрели меня сверху донизу во второй раз, словно раздевая догола, и отметили руку Малкольма на талии. Я застыла, а Кэмерон изучил нас, сделал на этот счет какие-то выводы, и лицо его стало замкнутым, губы крепко сжались.

— Привет, — выдавила я.

Он мне едва кивнул, прежний огонь в его глазах определенно погас.

Бекка начала болтать с Малкольмом о картине, так что я воспользовалась возможностью еще раз проверить телефон. Услышав раздраженное фырканье, я вскинула голову, и мой взгляд столкнулся со взглядом Кэмерона. Я не могла себе объяснить ни недовольства на его лице, ни внезапного желания послать его куда подальше. Обычно при столкновении с враждебностью или агрессией я робела и слова не могла вымолвить. Но на сей раз обличение и осуждение на этой роже татуированного идиота пробудили во мне жажду заехать по ней кулаком и расквасить ему и без того уже не идеальный нос. Его переносицу искривляла небольшая горбинка, которая должна была бы портить лицо, но вместо этого только добавляла ему брутальной привлекательности.

Я прикусила язык, чтобы не устроить что-нибудь неподобающее, и скользнула взглядом по татуировкам. На правом предплечье у него красовалась изящная черная надпись: два слова, которые я не могла разобрать, не выдав, что пытаюсь их прочесть. На левом плече располагалась сложная цветная картинка, что-то вроде дракона, но увидеть ее полностью не получалось. А тут еще Бекка придвинулась ближе к Кэмерону, совсем загородив татуировку.

На мгновение я задумалась, как Бекка могла перейти от тридцати-с-чем-то-летнего Малкольма с его элегантными, подогнанными у портного костюмами к двадцати-с-чем-то-летнему Кэмерону в часах для пилотов и кожаных браслетах, застиранной футболке «Деф Леппард» и потрепанных «ливайсах».

— Мэл, ты спрашивал Джо насчет работы?

Я озадаченно посмотрела на своего спутника:

— Работы?

— Бекка, да не надо, правда, — с нажимом произнес Кэмерон.

Глубокий низкий голос вызвал в моем теле некую дрожь, в характере которой я ни за что не хотела себе признаваться.