Но не все такие гниды. Есть еще порядочные менты, классные ребята, которых тоже задолбали черные подонки…

– Слышь, Колян, – потянул меня за рукав Ильич. – Выйдем, базар есть!

Я оглянулся на Фельдфебеля, но он смотрел в другую сторону, тер с пацанами. Мы потихоньку выбрались в тамбур, на улицу не пошли, там ковырялся в «жигулях» дружок нашего начальника.

– Ну, чего? – спросил я.

– Колян, ты не врубаешься? – захрипел Ильич, косясь на дверь. – Эти чуваки, что прикатили, они же конкретные бандюганы…

– И что с того?

– А то, что нас перекупили просто. Я о таком слышал раньше, и сейчас слышал кое-что. Эти пацаны держали тут рынок, а потом черные их спихнули, вот они у Оберста помощи и запросили… Они хотят, чтобы мы носорогов отмудохали, а потом сами рынок займут.

– А тебе-то что? Ты торговать здесь собрался?

– А ты хочешь на нож к зверям попасть? Погляди только, тут их человек сто соберется, как мы отмашемся?

– Бздишь?

У Ильича задергалась харя. Месяцем раньше он вцепился бы мне в рожу и отмудохал бы по первое число. Он старше и сильнее, и не брезгует бритвой помахать, если припрет. Месяцем раньше я бы Ильича стремался, я бы вообще не рискнул его послать.

Кроме того, Ильич десять раз нас с Лосем выручал в драках, а дерется он не хуже чудака Шварца, особенно когда стакан засосет. И баблом Ильич помогал, и никогда на измену не садился, не говнил из-за копеек. Правда, последнее время бухать стал чересчур, но это из-за Стеллы. Из-за баб вечно морока какая-то начинается!

А теперь я его не узнавал. То есть Ильич, ясен хрен, остался тот же самый, фигли ему сделается. Это я поменялся. Поменялись те, кто хотел стать бойцом.

– Я никогда перед говном всяким не бздел, – пробухтел Ильич. Я так и не врубился, кого он говном назвал. – Но расклад меня ни фига не торкает. Нас заплющат в пять секунд или порежут, и все за чужие разборки. Эти чуваки, которые Фельдфебелю платят, им по хрен Движение. Они сегодня против носорогов, а завтра будут за них, врубаешься?

– А тебе-то что? – повторил я. – Ты приехал зверье мочалить или с барыгами разбираться?

Ильич как оглох, снова загундел свое, но мне стало скучно его слушать. Я глядел на бывшего вождя и удивлялся, как это я ухитрялся слушаться такого шлакоблока целых два года. Передо мной переминался с ноги на ногу не вождь, а слабак.

По сути, Ильича можно было списать, млин, как хромую клячу. Я так подумал, что в другом месте, например, на войне, его вполне стоило бы судить, млин, за паникерство.

В другом месте. Я так хотел попасть в это самое место, где все внятно и четко, где нет ментовки и всяких козлов, учащих жить…

– Чего ты мямлишь? – спросил я. – Уходи прямо сейчас, если западло или очко играет.

И я вернулся в вагончик.

– Парни, это еще не все, – долбил в уши Фельдфебель. – Наша задача – не просто начистить щи зверям. Наша задача – сделать так, чтобы они из города Убрались. То есть, кто захочет честно торговать – ради бога, а кто приехал наркоту толкать и старух на последние гроши разводить – тех мочить безжалостно. Люди только спасибо скажут.

– Это точно! – подтвердил парень, заправлявший в вагончике заместо бармена. Он доставал из холодильника всякую жратву и раскладывал внутри стеклянного прилавка.