Кассандра Клэр. Город потерянных душОрудия смерти – 5
Для Нао, Тима, Дэвида и Бена
Пролог
Саймон стоял у двери своего дома и смотрел на нее. Другого дома он не знал. Именно сюда привезли его родители, когда он родился. Здесь, на Бруклин-роуд, он и вырос. Летом играл под сенью деревьев во дворе, а зимой сооружал санки из крышек мусорных баков. Здесь его семья сидела, соблюдая обряд шива, когда умер отец. Здесь он впервые поцеловал Клэри. И он даже представить не мог, что однажды дверь этого дома окажется для него закрытой. В последний раз, когда он видел мать, она назвала его чудовищем и молилась, чтобы он поскорее ушел. Саймон не знал, как долго продержатся чары, при помощи которых он на время заставил ее забыть, что ее сын — вампир. Теперь, стоя на холодном осеннем воздухе, он понимал, что их действие закончилось. Дверь была покрыта знаками: на ней был выгравирован Хай, символ жизни, и густыми мазками краски нанесены звезды Давида. На дверной ручке и колотушке висели филактерии. Хамса, «рука Бога», прикры вала дверной глазок. Саймон машинально притронулся к металлической мезузе, прикрепленной с правой стороны дверного проема, и увидел облачко дыма в том месте, где рука соприкоснулась со священным предметом. Но он не почувствовал боли — лишь ужасающую пустоту, которую сменяла холодная ярость. Он пнул дверь и услышал, как по дому разносится эхо от удара. — Мама! — крикнул он. — Мама, это я! Раздался лишь щелчок дверного засова. Чуткий слух позволил ему расслышать шаги матери и ее дыхание — она молчала, но даже сквозь дерево он чуял ее страх. — Мам! — Его голос дрогнул. — Мам, это смешно! Впусти меня! Это я, Саймон! Дверь затряслась так, словно мать в свою очередь пнула ее. — Уйди! — рявкнула она. От ужаса ее голос было не узнать. — Убийца! — Я не убиваю людей. Я же говорил, что пью кровь животных! Саймон прислонил голову к двери. Он знал, что мог бы вышибить ее пинком, но что толку? — Ты убил моего сына. Убил и подменил его чудовищем, — сказала мать. — Я и есть твой сын… — У тебя его лицо и его голос, но ты — не он! Ты не Саймон! — Она почти сорвалась на крик. — Убирайся из моего дома, покуда я тебя не убила, чудовище! — Бекки! — крикнул Саймон. Лицо его было мокрым. Он дотронулся до него и запачкал руки кровавыми слезами. — Мама, что ты сказала Бекки? — Держись подальше от сестры. Саймон услышал, как в доме раздался грохот, словно что-то уронили. — Мама! — хрипло прошептал он, так как у него не было сил кричать. Рука пульсировала. — Мама, Бекки там? Я должен знать это. Мам, открой дверь! Пожалуйста! — Держись подальше от Бекки. Он услышал, как мать отходит от двери. Потом раздался скрежет отворяющейся кухонной двери, который нельзя было спутать ни с чем, и шаги матери заскрипели по линолеуму, потом выдвинулся ящичек комода. Саймон вдруг представил, как мать хватается за нож. Покуда я тебя не убила, чудовище! По его спине прошла дрожь. Если она нападет на него, подействует Метка. Она уничтожит ее так же, как уничтожила Лилит. Он опустил руку и медленно пошел назад. Спотыкаясь, спустился по ступенькам и прошел по тротуару к одному из больших деревьев, бросавших густую тень. Затем бросил взгляд на дверь своего дома, изуродованную символами ненависти, которую мать испытывала к нему. Нет, напомнил он себе. Она ненавидела не его. Он для нее умер. Ненавидела она несуществующее чудовище. Но я не тот, кем ей кажусь. Он мог бы стоять еще долго, но в кармане пальто завибрировал телефон. |
