Он ощущался… обновленным. И свежим.

Впереди в середине улицы была припаркована машина. Клер нахмурилась и замедлила шаг, присматриваясь к ней — машина не свернула на обочину, а просто стояла там, перегораживая всё движение, которое могло, в конечном счете, начаться. Она смотрела, как девушка чуть старше, чем она — может быть, девятнадцать или двадцать — открыла водительскую дверь и вышла. Она стояла возле машины, оглядываясь вокруг.

Это было пугающе знакомо. Это походило на Алекса, сидяшего у стороны дороги, кажущегося настолько потерянным.

Но эта девочка ясно возглавляла где-нибудь. Она была одета для офиса. Клэр могла видеть ноутбук и кошелек на пассажирском сиденье. И была герметичный чашка, парящия ароматом кофе в воздухе от держателя чашки в двери.

Девочка заметила Клэр, и махнула ей. Клэр колебалась, помня, какой прием она имела от Алекса, но наконец пошла. Она остановилась на растоянии захвата и сказала.

— У вас проблема с машиной? — Поскольку это имело больше смысла, очевидно.

Девочка посмотрела на нее и сказала:

— Я не могу найти офис своей мамы.

— Я…Простите?

— Я знаю, что это где-то здесь. Мой Бог, я иду туда все время! Это смешно! Смотрите, Вы можете помочь мне?

— Ох… конечно, — сказала Клер осторожно. — Как называется офис?

— Недвижимое имущество Ландау.

Клэр никогда не слышала об этом.

— Вы уверенны, что это где-то здесь?

— Я уверенна. Это было тут. Но знак пошел, и внутри нет никого. Я была вверху и внизу по улице. Нет даже примечания. Это смешно! Я была там вчера!

Человек вышел из другого здания внизу улицы, неся портфель. Девочка завопила на него.

— Эй, господин! Где Недвижимое имущество Ландау? Они переехали?

Он колебался, нахмурился и затем шел, сворачивая его газету под его рукой.

— Простите?"

— Недвижимое имущество Ландау, — повторила девочка. — Боже, действительно? Все сошли с ума?

— Вы… Лаура, правильно? Дочь Айрис?

— Да! Да, Айрис — это моя мама. — Лаура сделала огромный вздох облегчения. — Это уже коечто. Послушайте, ее офис находился прямо здесь, и я не понимаю…

Мужчина смотрел на нее очень странно. Он также смотрел на Клер, как будто она тоже должна было что-то сделать.

Она не имела ни малейшего понятия. Наконец, он откашлялся и сказал:

— Лаура, послушайте… Я не знаю, что случилось, но вы знаете, где ваша мама. Она… она умерла в прошлом году. Офис был закрыт. Я присутствовал на похоронах. Как и вы.

Лаура уставилась на него, широко раскрыв глаза, и покачала головой.

— Нет. Нет, это не правда. Я помню…

Она остановилась. Просто… остановилась. Было похоже, будто кто-то нажал кнопку перезагрузки в ее голове, потому что внезапно она стала выглядеть старше, а ее лицо просто смялось под весом страданий.

— О, Боже, — сказала она, и приложила обе руки ко рту. — О, Боже, я помню это. Я помню…

О чем я думала? Почему я…? О, Боже, мама… — Она разразилась слезами, и вернулась в свою машину, хлопнув дверью пока она доставала носовой платок из сумочки.

Мужчина поколебался, затем решил, что он действительно не хочет оставаться здесь, чтобы стать плечом, в которое можно выплакаться.

Он быстро зашагал прочь, как будто то, что было с Лаурой, могло оказаться заразным.

Клер заколебалась. Она чувствовала, что должна сделать что-то, но вдруг добраться до лаборатории Мирнина показалось гораздо более важным. Ее совесть очистила Лаура Ландау, которая высморкалась, вытерла глаза, завела свою машину, и направилась вниз по улице, все еще плача.