Я быстро пересекла холл, загоревшись желанием скрыться подальше от Ориона, и вышла к деревянной лестнице, ведущей на верхние этажи. Лунный свет освещал испорченные портьеры, разбросанную одежду и разграбленные комнаты. Я двигалась быстро, с растущим отчаянием и уверенностью, что стою на пороге открытия.

Когда я шагнула на балкон, выходящий на заросший сад, с одного из ближайших деревьев внезапно вспорхнула стая ворон, напугав меня. С трепещущим сердцем я наблюдала, как они уносятся в темноту.

Я сделала глубокий вдох, и мое сердце сжалось. Я уловила мамин запах. Слабый цветочный аромат, бархатистый и с оттенком жасмина. Сейчас я тосковала по ней больше, чем когда-либо.

Когда я закрыла глаза, то почти ощутила ее присутствие, и сердце сжалось от боли. Как наяву, я видела ее, дремлющую в кресле перед телевизором и измученную после работы. Она всегда плохо спала, ее будил каждый шорох. Но здесь я чувствовала другую маму – не ту смертную, которую я знала, ту, что смотрела документальные фильмы о дикой природе и пила вино. У этой мамы волосы были собраны в высокую прическу, и она заставляла слуг приносить ей фрукты. Эта мама была полна уверенности и сил.

Эта мама пугала людей.

В горле застрял ком. Я не хотела, чтобы Орион находился здесь, пока я исследую здание. Вдруг я найду что-то, что настроит его против меня?

Я снова приступила к поискам, осматривая одну комнату за другой. Я продолжала идти, пока, наконец, не достигла главной спальни с огромной кроватью под балдахином и высоким потолком, расписанным созвездиями. Но то, от чего у меня остановилось сердце, – висящий на стене портрет. Изображение женщины с собранными на макушке темными волосами. Именно такой, как я себе ее и представляла. Глаза на портрете были выколоты, но это лицо я узнала бы где угодно. Ее прямой нос, высокие скулы, темные брови…

Казалось, из-под ног уходил пол, когда я смотрела на мамин портрет. «Какого хрена?»

Голову разрывало от возможных теорий и вариантов. У мамы был двойник или…

Мне следовало во всем разобраться до того, как Орион появится здесь.

Я осматривала комнату, а сердце бешено колотилось о ребра. Мое внимание привлек стоящий в углу странный деревянный стол, к которому я тут же бросилась. Я один за другим выдвигала ящики, пока не нашла книгу с черной обложкой, украшенной золотыми шипами и ключом с черепом, как у меня на руке. Листая страницы и читая древний рукописный текст, я забыла, как дышать.

На первой странице черными чернилами было написано что-то вроде детской песенки:

Что это было? Детская песенка? Предсказание?

Я оглянулась, чтобы еще раз убедиться, что нахожусь в одиночестве. Хоть и сомневалась, что текст имеет какое-то значение, но на всякий случай я достала мобильный телефон и сфотографировала его.

Перевернув страницу, обнаружила оглавление. Это была книга заклинаний. Напротив одного из которых я обнаружила изображение ключа.

«Блокирующее заклинание».

Дрожащими руками я открыла нужную страницу. На самом верху располагался ключ, похожий на тот, что сиял у меня на руке… а вместе с ним объяснение, которого я так боялась.

Заклинание, блокирующее демонскую магию.

Используется для блокировки демонических сил во время чисток смертными. Временно превращает демона в смертного.

«Господи». Руки задрожали так сильно, что я едва не выронила книгу.

Я не могла быть Мортаной, ведь так? Я помнила рассказ Ориона о заклинании забвения, но…

Я бы знала. Будь я злом, я бы знала. Только вот я совсем не ощущала себя злодейкой. Кто-нибудь вообще чувствует зло?

– Роуэн.

Голос Ориона заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.

Если он увидит то, что я нашла, если узнает, что на портрете моя мама, то просто убьет меня. Та казнь, которую он изначально планировал для меня, может стать реальностью.