— То есть лунари — это каста? И бароны — каста?

— В некотором смысле. Я тебе все покажу. И расскажу. На вот. — Она протянула миниатюрный пистолет.

Вадим повертел его в руках и вернул.

— Я толком и стрелять не умею… Ну, был на стрельбах в армии от универа. Но чтобы в живого человека…

— Мальчик из Поднебесья, — вздохнула она. — Ты живешь в раю!

— Жил, — сказал Вадим и стартанул, не надевая шлем, чтобы слышать Сандру.

— Едем через мост, на улицу Науки. Знаешь, где это?

— Понятия не имею. Показывай.

Унылые пейзажи тянулись бесконечно. Серые спальные районы чередовались с развалинами. Похоже, здесь уже давно ничего не строилось. Кое-где виднелись высоченные каменные заборы, защищающие десяти-двенадцатиэтажные дома. Ничто не напоминало район Филевского парка.

— Там живут бароны, — прокомментировала Сандра, склонившись над его ухом, когда он притормозил. — Девяносто девять процентов из них — отморозки. У них свои банды. У некоторых — целые недурно вооруженные полки. Бордели, заводики, где дурь делают. И золота там — завались. Кланы между собой раньше враждовали, сейчас вроде все поделили, мирно сосуществуют. Скоро увидишь аккуратненькие пятиэтажки, это жилища барончиков — тех, кто неплохо выслужился перед баронами. В таких домах — бронедвери и взвод охранников. От налетов неудачников защищаются.

— Веселенько, — пробормотал Вадим и тронулся с места. — Девяностые форева!

— Че-го? Говори громче! Ветер же в лицо!

— Да так! Ничего!

Как только выехали на мост, Вадим затормозил.

Там, где, окутанные шапкой облаков, должны были нависать над городом башни Москва-Сити, высились шпили сталинских небоскребов, вроде главного здания МГУ. Мрачные, из темного кирпича, протыкали они серое небо. Вадим слез с мотоцикла и слепо пошел вперед. Одна, две… Семь… Да сколько их там, этих шпилей? Переходами соединены, вся та территория, которая раньше под Сити была, — застроена.

Сандра вытащила из рюкзачка и сунула ему бинокль. Вадим на секунду зажмурился и только потом поднес его к глазам.

Участок Третьего кольца, район Тестовской, был превращен в укрепрайон. Бетонные отбойники, вспаханная, рыхлая земля. Периметр. С небольшого возвышения открывался вид на высоченный забор с караульными башнями, прожекторами, колючей проволокой. За всем этим — забор еще выше.

— Там пять ступеней защиты, — подсказала Сандра.

В горле у Вадима пересохло. Похоже, со стороны суши к высоткам не было доступа, бывший старый райончик, Камешки, что ли, — смешной такой, пятиэтажные кирпичные дома которого казались на фоне новых небоскребов спичечными коробками, — давно сровняли с землей, траншеями изрыли.

Или не строили никогда. Сколько лет этому кошмару? Зачем? Господи, зачем в Москве новый Кремль? Пять заборов, полоса отчуждения… Размах, характерный для прошлой эпохи, помпезность и монументальность совка.

А башни впечатляли. Ни выбитых стекол, ни грязи.

— Что это?

— Дом лунарей. Институт. Город в городе. Сердце страны, честь ее, ум и совесть.

Сандра говорила с горькой иронией, и Вадим решил не уточнять.

— Сколько там живет этих… лунатиков?

— Без малого триста тысяч, из них треть — обслуживающий персонал и солдаты с ограничением в правах. Ровно столько могут позволить себе нормальную жизнь. Ровно на такое количество людей хватит ресурсов. По всему миру то же самое. Китай почти весь вымер.