– Думаю, оклемался. Готовится к МГУ.

– То есть обзванивает друзей, чтобы порадовать их этой замечательной новостью?

– Точно, – Дима усмехнулся. – Только долго обзванивать не придётся. Хватит десяти минут.

– Боюсь, ты ему льстишь.

Дима с Максимом рассмеялись.

– Жестокие вы! – притворно возмутилась Аня. – Человеку из-за вас руку сломали, а вы смеётесь.

– Лучше смеяться, чем плакать, – заметил Дима.

– Посмотрим, как вы будете смеяться, когда вам начнут ломать руки.

Смех постепенно стих, но потом ещё несколько раз возвращался краткими всплесками.

– Как там Екатерина Васильевна? – поинтересовался Дима.

– Нормально, – Максим качнул головой.

– Теперь с Павлом Владимировичем в Курске?

– Нет. Я написал маме, чтобы они съехали куда-нибудь. За ними могли следить.

– Куда?

– Не знаю. Попросил не писать об этом.

– Понимаю… Могли бы в Иркутск уехать. У вас же там родня.

– Да, мамины родители. Слушай, – Максим оживился, – у вас тут не было обысков?

– В смысле?

– Ну, никто к вам в номер не заходил? – Максим посмотрел на Аню.

– Не знаю, а что?

Максим рассказал, как к нему ещё до приезда Ани и Димы кто-то заглядывал в номер. Рассказал о придуманном маячке из кусочка пластика. Договорились, что он сделает ещё один такой для их номера.

– Кто это мог быть? – спросил Дима, и что-то в его интонации показалось Ане странным. Максим, кажется, ничего не заметил.

– Не знаю. Может, тут это нормально. Проверяют на наркотики или оружие.

– Может быть, – согласился Дима.

– Ладно, пора двигаться.

Когда они вышли из гостевого дома, небо окрасилось предзакатными оттенками. Прежде Аня не выходила на улицы Ауровиля так поздно, поэтому старалась идти ближе к Максиму, а главное, дальше от кустов, в которых и днём-то время от времени шелестела живность.

Живности тут вообще было много: всюду кто-то гудел, шуркал, стрекотал. По стенам и потолку номера иной раз одновременно бегало шесть ящерок, каждая в своём строго ограниченном угодье. Если сосед нарушал границы, ящерицы издавали резкий, хриплый и одновременно тоненький звук, чем всякий раз веселили Диму. Впрочем, ящериц Аня уважала, они делали полезное дело – охотились на комаров. К остальным обитателям здешних кустов и деревьев она подобного уважения не испытывала, даже к хамелеонам, в общем-то безобидным и беззвучно промышлявшим по всему Ауровилю. Аня вздрагивала, когда они, сорвавшись с ветки, обрушивались на землю с таким звуком, будто упал большой переспелый фрукт.

– Не предлагал Зои пойти с нами? – спросил Максим, когда они приблизились к Гостевому центру.

– Нет, – Дима мотнул головой. – Зачем? Да она и сама сказала, что не сможет. У неё какие-то дела. – Помолчав, добавил: – Просила потом обо всём рассказать. Только я ей ничего не скажу.

Последние слова Дима произнёс с заискивающей интонацией. Аня покосилась на Максима, думала, они ему не понравятся, но Макс никак на них не отреагировал. А когда вышел на мощённую мелкой плиткой дорожку, прошептал:

– Странно.

– Что? – так же тихо спросил Дима.

– Раньше тут за шлагбаумом сидел охранник.

– Ну так вечер уже. Рабочий день закончился… Разве плохо?

– Да нет. Я думал, придётся идти в обход, через заросли.